Франс де Вааль - Истоки морали: В поисках человеческого у приматов

Есть только одна дата, которая, вместо того чтобы отодвигаться все дальше в прошлое, наоборот, подбирается все ближе и ближе к нашему времени. В первой половине прошлого века эволюционные древа в учебниках все еще демонстрировали человеческую ветвь развития, отросшую в гордом одиночестве от общего ствола 25 млн лет назад.

В число наших ближайших родственников — человекообразных обезьян — входят четыре вида человекообразных приматов (шимпанзе, бонобо, горилла и орангутан) и так называемые малые человекообразные: гиббоны и сиаманги. По сравнению с двумя сотнями видов обезьян и полуобезьян это совсем крошечное семейство. Обезьяны с хвостами и вытянутыми мордами отстоят от нас дальше, чем человекообразные сородичи. Однако старое древо жизни, размещавшее нашу веточку далеко в стороне от всех прочих приматов, просуществовало недолго. Карл Линней, возможно, предвидел что-то подобное, когда выделил человечество в отдельный род Homo . Легенда гласит, что шведский таксономист испытывал сомнения относительно нашего особого статуса, но решил не конфликтовать с Ватиканом. Триста лет спустя появились, помимо анатомических, новые способы сравнения видов: анализ белков крови и ДНК. Эти новые данные еще больше отдалили нас от низших обезьян, но зато отправили в середину компании человекообразных. Поначалу это вызвало настоящий шок, но с ДНК трудно спорить, потому что она позволяет избежать проблемы выбора человеком для сравнения именно тех черт, которые ему нравятся. Мы можем считать прямохождение важной особенностью, но в общей картине природы эта черта, строго говоря, не слишком важна. В конце концов, куры тоже ходят на двух ногах. Сравнение ДНК позволяет опровергнуть представление об уникальности человека. На древе жизни, построенном на базе анализа ДНК, человечеству достается одна-единственная крохотная веточка среди множества других, отделившихся от человекообразных обезьян около 6 млн лет назад.

Если перекрестное скрещивание ближе к концу пути (к примеру, с неандертальцами) подтолкнуло наш вид к успеху, то что-то аналогичное, в принципе, могло произойти и в начале. В ДНК человека и человекообразных обезьян есть признаки ранней гибридизации. После разделения наши предки, вероятно, неоднократно возвращались к обезьянам — точно так же, как сегодня иногда скрещиваются медведи гризли и белые медведи или волки и койоты. Некоторые палеонтологи высказывают сомнения и считают маловероятным, чтобы наши двуногие предки в течение миллиона с лишним лет вступали в связь с человекообразными обезьянами, передвигавшимися на четырех конечностях. Однако, на мой взгляд, характер передвижения мало что значит в вопросах поиска пары. Это заставляет меня вспомнить еще более загадочное утверждение из той эпохи, когда еще не было известно о гибридизации людей и неандертальцев. Суть его состояла в том, что можно с уверенностью исключить вероятность секса между двумя ветвями гоминин, поскольку они, очевидно, не говорили на одном языке. Читая подобные утверждения, я только хмыкал и вспоминал те времена, когда мы с моей женой-француженкой только-только познакомились. Язык — такой пустяковый барьер!

До 1960-х гг. человечество обладало собственной веточкой на эволюционном древе, отдельной от человекообразных обезьян (слева). Однако древо, построенное на базе анализа ДНК (справа), помещает человека ближе к шимпанзе (Ch) и бонобо (Во), чем к гориллам (Go) и орангутанам (Or).

Первым предположение о том, что человек мог произойти от человекообразных обезьян, выдвинул французский натуралист Жан-Батист Ламарк в 1809 г. Согласно теории Ламарка, приобретенные характеристики (такие как удлинение задних конечностей у болотных птиц) могут передаваться следующим поколениям. Задолго до Дарвина Ламарк представил эволюцию человека от четвероруких приматов так:

«Если бы некая порода четвероруких животных, в особенности самых совершенных из них, потеряла в силу обстоятельств или по какой-то иной причине привычку карабкаться по деревьям и хвататься за ветки… и если бы особям этой породы пришлось в течение нескольких поколений использовать для ходьбы только задние конечности и отказаться от использования передних в этом качестве… эти четверорукие животные в конце концов трансформировались бы в двуногих, а большой палец ноги у них перестал бы обособляться от остальных пальцев».

Ламарк дорого заплатил за свою дерзость. Он нажил себе так много врагов, что умер в бедности и стал объектом одного из самых насмешливых и унизительных некрологов, когда-либо зачитанных на заседании французской Академии наук [40*] Согласно иным источникам, написанный Кювье некролог оказался столь резким и оскорбительным, что его чтение было в Академии запрещено. . Полвека спустя популяризацией происхождения человека от обезьян занялись два активных защитника дарвиновской теории эволюции — той, что основана на наследственных признаках, — Томас Генри Гексли в Англии и Эрнст Геккель в Германии. Они очень старались заставить людей принять идею о том, что все мы — модифицированные человекообразные обезьяны; им удалось убедить в этом по крайней мере научное сообщество, в котором этот факт давно уже не является предметом дискуссий. За исключением, конечно, случая в 2009 г., когда Кентский государственный университет (штат Огайо) выпустил пресс-релиз под шокирующим заголовком «Человек не произошел от обезьян».

Чтобы понять это утверждение, нужно знать, что Кентский университет участвовал в исследовании останков Ardipithecus ramidus , известного также как Арди, — самки существа, жившего 4,4 млн лет назад в Эфиопии. По возрасту Арди на миллион лет ближе к моменту долгого «прощай!» между человеком и человекообразными обезьянами, чем все предыдущие ископаемые. Одним из признаков сходства Арди и человекообразных обезьян может служить большой палец ноги, который обособлен от остальных. Должно быть, это существо прекрасно лазило по деревьям и спало там, наверху, чтобы укрыться от хищников, как и сегодня делают человекообразные обезьяны. Понятно, что креационисты и сторонники теории Разумного замысла [41*] Теория Разумного замысла — одно из направлений креационизма, в рамках которого утверждается, что вся Вселенная и жизнь произошли от некоего высшего Разума. сочли пресс-релиз с таким провоцирующим заголовком подарком свыше, а некоторые средства массовой информации сделали и вовсе странный вывод: они решили, что смысл этого заголовка в том, что все наоборот и человекообразные обезьяны произошли от человека. Путаница возникла потому, что один ученый из команды, занимавшейся исследованием Арди, хотя своим именем и вызывал ассоциации с бонобо (Оуэн Лавджой — его фамилия образована от слов «любовь» и «радость»), в качестве объекта для сравнения способен был рассматривать только шимпанзе. Именно он заключил, что телосложением Арди слишком отличается от шимпанзе и ее предками не могли быть шимпанзеподобные существа. Но зачем вообще было брать в качестве исходной точки современных человекообразных обезьян? У сегодняшних приматов после разделения с нами было ничуть не меньше времени на метаморфозы, чем у представителей нашего собственного вида. Люди часто думают, что человек все это время эволюционировал, а обезьяны оставались такими же, как были, хотя генетические данные свидетельствуют о том, что шимпанзе-то как раз изменились больше , чем мы. Человечество просто не знает, как выглядел наш последний общий предок. В дождевом лесу не формируются окаменелости — там все сгнивает чрезвычайно быстро. Именно поэтому у нас так мало останков ранних человекообразных обезьян. Тем не менее можно с уверенностью сказать, что наш пращур подошел бы под самое общее описание человекообразной обезьяны: крупный бесхвостый плоскогрудый примат с цепкими задними конечностями. Поэтому заявление о том, что мы происходим от человекообразных обезьян, остается вполне приемлемым — вот только речь здесь не идет о современных обезьянах.