Франс де Вааль - Истоки морали: В поисках человеческого у приматов

В итоге можно сказать, что социальный кодекс, по которому живут приматы и дети, поддерживается двумя факторами: внутренним и внешним. Первый — это эмпатия и желание со всеми поддерживать хорошие отношения, что заставляет избегать ненужных ссор. Второй — угроза физических последствий, таких как наказание со стороны вышестоящих. Со временем эти два фактора создают внутренний набор правил и ограничений, который я называю межличностной моралью . Такая мораль позволяет уживаться партнерам, обладающим несравнимыми способностями или силой; речь, к примеру, может идти о самцах и самках или о взрослых и детенышах. Мораль связывает их и помогает сформировать приемлемый для всех образ жизни. Иногда от правил отступают — в тех случаях, скажем, когда соперники конкурируют за статус, — но в целом приматы стремятся к мирному сосуществованию. Особи, не способные или не желающие подчиняться общественному кодексу, становятся маргиналами. Главным двигателем этого процесса с эволюционной точки зрения является стремление к интеграции, поскольку ее противоположность — изоляция или остракизм — резко снижает шансы особи на выживание.

Первой понятие «дружба» применила к поведению животных Барбара Сматс в книге «Секс и дружба у бабуинов» (Sex and Friendship in Baboons, 1985); тогда это вызвало жаркие споры. Некоторые считали такую интерпретацию отношений между животными слишком антропоморфной. Но чем больше мы узнавали об узах, которые связывают животных, тем меньше оставалось скепсиса, и теперь это общепринятое понятие. К примеру, два старых самца шимпанзе в угандийском парке Кибале-Форест большую часть времени кочевали вместе, охотились бок о бок, делились мясом, а расходясь в густых зарослях, обязательно перекликались, чтобы не потеряться. Кроме того, эти самцы всегда поддерживали друг друга в схватках с «третьими лицами». Много лет они были верными партнерами, хотя и не состояли в родстве. Приматолог Джон Митани, годами наблюдавший за ними, рассказывает, что после смерти одного из друзей второй стал намного менее общительным и практически самоизолировался; судя по всему, он погрузился в траур. Документально зафиксировано множество случаев подобных отношений, и анализ ДНК подтверждает, что партнеры часто не являются родственниками. Так что слово «дружба» здесь — не преувеличение, сегодня его часто используют, описывая отношения между слонами, дельфинами и другими животными. Полевые наблюдения за бабуинами показали, что самки, у которых есть подруги, живут дольше, чем те, у кого их нет, и оставляют после себя больше потомства. Так что дружеские отношения весьма ценны с эволюционной точки зрения.

Социальный кодекс, обеспечивающий хорошие отношения всех со всеми, определяет, помимо всего прочего, кто с кем может спариваться, как играть с малышами, кому следует уступать и при каких обстоятельствах можно отобрать у другого пищу, а при каких следует ждать своей очереди. Шимпанзе и бонобо уважают право собственности, так что даже высокоранговым самцам иногда приходится выпрашивать пищу. Вообще, доминантные особи редко отбирают у других пищу силой, и нарушители кодекса всегда встречают яростное сопротивление. Групповая атака на Фолькера, описанная в главе 3, наглядно демонстрирует отношение бонобо к тем, кто нарушает правила. Подобных примеров полно; вот, например, сцена в колонии шимпанзе под моим окном. Джимо, предыдущий альфа-самец, однажды наказал молодого самца, заподозрив его в незаконном спаривании. В обычных условиях Джимо просто отогнал бы правонарушителя подальше, но по какой-то причине — может быть, та же самка отказала ему в тот день — он пустился в настоящую погоню и никак не хотел успокоиться. Молодого самца прослабило от страха, и было похоже, что добром для него дело не кончится. Но не успел Джимо добраться до нарушителя, как самки подняли галдеж и стали издавать громкие вопли протеста. Шум поднялся оглушительный; в конце концов к хору присоединилась и альфа-самка. Джимо прекратил погоню и удалился с нервной гримасой: он понял упрек.

Таким образом я стал свидетелем, как воздействует общественное мнение.

Пожалуй, самое интересное в социальном кодексе — это то, что он реально предписывает определенное поведение. И у него есть зубы. Я говорю сейчас не только о том, как животные себя ведут, но и о том, какое поведение от них ожидается . На самом деле все сводится к разнице между сущим и должным. Вероятно, это покажется кому-то странным лексикологическим отступлением, но грань между «есть» и «должно быть» составляет едва ли не главную тему философии. В самом деле, невозможно обсуждать происхождение морали, не разобравшись в этой разнице. Понятие «сущее» описывает реальное положение вещей в настоящий момент (социальные тенденции, мыслительные способности, нейронные процессы), тогда как «должное» относится к тому, каким мы хотим все это видеть и как мы сами должны себя вести. В общем, «сущее» — это о фактах, а «должное» — о ценностях [81*] В философии (Боэций, Хайдеггер и др.) эти понятия интерпретируются иначе. . Животные, которые подчиняются предписывающему кодексу, уже перешли от сущего к должному. И сделали это, надо заметить, в абсолютном неведении относительно океана чернил, пролитых по этому поводу.

Шотландский философ Дэвид Юм, указавший на различие сущего и должного, писал почти три века назад, что мы ни в коем случае не должны принимать их за одно и то же, и добавлял, что «следует объяснять основание» перехода в рассуждениях от жизненных фактов к ценностям, к которым мы стремимся [82] Дэвид Юм (1739) отмечал, как часто авторы переходят от описания того, как обстоит дело, к утверждениям о том, как должно быть, и добавлял: «Подмена эта происходит незаметно, но тем не менее она в высшей степени важна. Раз это должно или не должно выражает некоторое новое отношение или утверждение, последнее необходимо принять во внимание и объяснить, и в то же время должно быть указано основание того, что кажется совсем непонятным, а именно того, каким образом это новое отношение может быть выведено посредством дедукции из других, совершенно отличных от него». . Иными словами, мораль — не просто отражение человеческой природы. Как невозможно вывести правила дорожного движения из описания автомобиля, так и моральные нормы нельзя вывести из описания того, кто мы и что мы. Утверждение Юма очень разумно, но весьма далеко от преувеличений позднейших философов, превративших его призыв к осторожности в «гильотину Юма» и утверждавших, что между сущим и должным лежит непреодолимая пропасть. Эти же философы при помощи «гильотины Юма» долгое время пресекали любые, даже самые осторожные попытки применить эволюционную логику или нейробиологию к вопросам человеческой морали. Наука не в силах растолковать, как сформировалась мораль, говорили они. Это верно, но при всем при том наука определенно может помочь нам разобраться, почему один выбор предпочтительнее другого — а следовательно, и почему наша мораль такова, какова она есть. С одной стороны, бессмысленно было бы придумывать моральные правила, которым невозможно следовать, точно так же, как бессмысленно устанавливать на дороге правила, которым автомобили физически не смогут подчиняться (к примеру, предписывать им перепрыгивать через медленно едущие машины). Среди философов этот принцип обычно звучит как «должное подразумевает возможное». Мораль должна соответствовать тому биологическому виду, для которого предназначена.