Ричард Форти - Трилобиты: Свидетели эволюции

Нам неизвестно, как именно видел трилобит, потому что нервы, обслуживающие зрение, не оставили следов. Похоже на археологический артефакт — можно предполагать, зачем предмет в принципе нужен, но никогда не узнаешь, о чем думал его прежний хозяин. Как бы мы ни старались, трилобит всегда будет сохранять дистанцию: существуют границы близости, которых нам в принципе не преодолеть. Мы можем только догадываться по аналогии с современными членистоногими, что воспринимал составленный сотами глаз трилобита. Апозиционный глаз [23] Апозиционный, или фотопический, глаз имеет линзы, изолированные друг от друга пигментным слоем, поэтому свет идет строго по одной линзе, не проникая в соседнюю. Такие глаза свойственны дневным насекомым, у ночных развиваются оптикосуперпозиционные глаза с непостоянной (пигмент между линзами подвижен) изоляцией смежных линз. Так как на каждую линзу приходится один индивидуальный нерв и сигнал от одной линзы не смешивается с сигналами от других линз, то в целом для фасетчатого глаза характерна низкая инерционность; поэтому он может воспринимать высокочастотные движения, мелькания. не дает целостного образа (хотя у некоторых членистоногих глазные линзы организованы так, что вместе создают сложный согласованный образ). Глаз с многочисленными линзами особенно хорошо приспособлен улавливать движение. Если по дну приближается какое-либо существо, это движение зарегистрируют одна за другой множество линз, уловив световые помехи на фоне обычного ландшафта. Если сигнал тревожный, трилобит предпримет спасительные действия: либо свернется в шар, либо удерет поскорее. Смотреть глазами трилобита — значит собирать информацию по кусочкам, так и хочется сказать: по трилобитам. Животное не способно было видеть так, как видим мы, оно воспринимало мир сотней световых пятнышек, словно пуантилист с палитрой из призм.

О хрустальных глазах можно рассказать еще много интересного. Хотя у большинства трилобитов глаза устроены примерно так, как я описал, но имеются и другие, совсем на них не похожие. Вот, например, обычнейший в девонских породах Нью-Йорка и Онтарио, а также Германии и Марокко трилобит Phacops, весь складный и аккуратный, — мы с ним уже встречались на параде в прошлой главе. Марокканского Phacops можно купить за пригоршню монет, совсем дешево. Если вы работаете в большом музее, то чаще всего вы будете сталкиваться именно с Phacops. Его приветствуешь уже как старого приятеля. Всегда приятно посмотреть в его большие серповидные глаза, которые гордо сидят поверх щек, словно выдвижные фары, украшающие радиатор шикарного «порше». Но стойте! Эти глаза особенные. Вместо микроскопических линз, какие с трудом разглядишь только через хорошую лупу, у него они крупные и хорошо видны невооруженным глазом. Они похожи на ряды совершенно круглых шариков — вот уж настоящие перлы «там, где взор сиял». Линзы выстроились в четкие вертикальные ряды с небольшими зазорами между ними, но все же сохранили гексгональную организацию — каждая линза имеет шесть соседей. Перед нами другой пример экономной упаковки, хотя здесь действуют те же принципы, что и для остальных глаз с линзами. Но что поражает — так это безупречная правильность глазных линз. Мы привыкли находить небольшие отклонения в природной регулярности: пятна на шкуре леопарда едва ли повторяют друг друга, не найдется двух змей с одинаковым узором на коже. Но эти линзы! Кажется, их наштамповала машина — такие они ровные и аккуратные, как бильярдные шары в коробке. И еще — этих линз не так много, до сотни, их можно пересчитать по пальцам, скажем, одной семьи, в отличие от бессчетных тысяч крошечных линз в обычном трилобитовом глазу.

И если обычный глаз трилобита представляет собой нечто удивительное, то глаз факопидного трилобита — устройство из ряда вон выходящее [24] Трилобитчики называют «нормальный» тип трилобитовых глаз голохроальным, а факопидные глаза — шизохроальными. — Прим. авт. . Можно попытаться узнать об этих глазах побольше: например, разрезать линзу и рассмотреть ее под микроскопом с высоким разрешением. Хотя есть в этом что-то кощунственное — взять такое прекрасное, пусть и давно умершее существо и начать кромсать его голову циркулярной пилой. И нити жемчужных линз, счастливо пережившие сотни миллионов лет, будут в одночасье рассечены.

Но все же сделанные таким образом спилы раскрыли немало необыкновенных секретов. Во-первых, линзы и вправду оказались сферическими или чуть каплевидными. Своим сходством со стеклянным глазом они способны смутить любого. Однажды мне довелось работать с коллегой, у которого был стеклянный глаз: он то и дело в ходе разговора вынимал его, вертел в руках, а затем отправлял на место. Он все равно им не видел — держал ли он глаз в руках или покоился глаз в глазнице, а вот шизохроальные глаза, пусть и стеклянные, были, напротив, в высшей степени функциональны. Их нельзя было вынуть или заменить, они были впечатаны в саму матрицу глаза (хотя, как и все другие твердые части панциря, тоже должны были линять). Во-вторых, между линзами, как правило, помещалась небольшая перегородка, простенок, который преграждал путь свету, идущему от одной линзы к другой. Часто линзы как будто немного вдавлены в вещество глаза, поэтому промежутки между линзами кажутся чуть-чуть набухшими. Оптическое устройство этих линз настолько хитроумное, что возникает сомнение, а действительно ли его носитель такой древний. Но сомнение приходит потом, а сначала просто удивляешься: ведь находясь в середине исторического пути, какой проделало зрение от светового пятна у червя до телескопа, ожидаешь обнаружить нечто недоразвитое или по крайней мере напоминающее заурядные глаза низших животных. Но глаз Phacops — нечто совершенно неожиданное, точно так же как если бы стародавний драндулет вдруг выиграл ралли. Мало того, что линзы каменные, так еще и оптика в них редчайшего типа. Понятно, что эти глаза настроены особо. В современной фауне им аналогов нет. Хотя один исследователь обратил внимание, что глаза личинок муравьиных львов по форме напоминают трилобитовые, правда, они сделаны не из кристаллов кальцита. В 1972 г. другой исследователь, Кеннет Тове, — он работал в Смитсоновском институте в Вашингтоне — с исключительной наглядностью показал, на что способна факопидная линза. Он сделал фотографии с использованием этой линзы.