Юрий Чирков - Гомо Сапиенс. Человек разумный

Древние каменные орудия использовались главным образом для того, чтобы разбивать кости и добираться до мозга. Некоторые ученые считают, что такова и была экологическая ниша человека. Подобно тому, как дятел специализируется на извлечении насекомых из древесных стволов, так и древние люди специализировались на извлечении костного мозга. Почему именно на этом? Что ж, представьте себе: на ваших глазах стая львов затравила и сожрала жирафа. Вы терпеливо ждете в сторонке. После львов настает черед гиен и шакалов – вам и с ними драться не по силам. Они обгладывают кости, и только тогда человеческое племя решается подойти к скелету. Люди настороженно оглядываются по сторонам и принимаются за то, что им осталось.

Это ключ к пониманию истории и психологии человека. До недавних пор род Homo занимал не верхнее, а скорее среднее положение в пищевой пирамиде. На протяжении миллионов лет люди охотились на мелких животных и собирали что под руку попадется, стараясь избегать встреч с крупными хищниками. Лишь 400 тысяч лет назад люди начали регулярно охотиться на крупных зверей, и только в последние 100 тысяч лет, с появление Homo sapience, мы стали верхним звеном этой пирамиды.

Последствия столь стремительного прыжка из промежуточного и зависимого положения на вершину оказались колоссальными. Человек не привык находиться на командной высоте, он к ней не приспособлен. Другие животные, оказавшись в итоге на вершине пирамиды, – львы, акулы – шли к этому миллионы лет, а человек попал наверх почти мгновенно. Многие исторические катастрофы, в том числе разрушительные войны и насилие над экосистемой, проистекают из нашего слишком поспешного прорыва во власть. Человечество – не стая волков, завладевшая вдруг танками и атомными бомбами, а скорее мы – стадо овец, которое в силу непонятной прихоти эволюции научилось делать и пускать в ход танки и ракеты. А вооруженные овцы гораздо опаснее вооруженных волков.

Примерно 35 тысяч лет назад на Европейском континенте, где все еще бродили неандертальцы, неожиданно появились новые обитатели, которые практически уже ничем не отличались от современного человека. Впервые останки этих людей были найдены в пещере Кро-Маньон (Франция, 1868 год), посему и называют этих наших прямых генетических предков – кроманьонцами. Пришли они в Европу из Африки.

Феномен появления кроманьонцев наукой до сих пор не разрешен. Их предшественники в исторической летописи не найдены. Получается, что явление кроманьонцев было спонтанным, словно то был выскочивший из табакерки черт.

Тайной за семью печатями остается и то, что этот наш ближайший предок имел все те признаки, которые характерны для современного человека. Это были не просто люди иного, чем, скажем, неандертальцы, антропологического типа. Это были, прежде всего, люди иной культуры .

Появление кроманьонца ставит под сомнение всю эволюцию происхождения человека. Ни один вид человекообразных обезьян не имеет ни светлых волос, ни голубых глаз. Считать, что кроманьонцы – длинноголовые люди со светлыми волосами и светлыми глазами – потомки обезьян, становится все труднее.

Кроманьонцы были высокого роста (1,7–1,8 метра), с крупными чертами широких лиц, стройные, крепкого телосложения. Имели вытянутый узкий череп, чуть заостренный подбородок, он придавал нижней части лица треугольную форму. Нос заметно выдавался вперед, высокий лоб был округлым.

По мнению лингвистов, строение носа, рта, глотки – все говорит о том, что эти создания могли издавать четкие и разнообразные звуки. То есть, они наверняка обладали речью. Правда, что собой представлял их язык – пока ответить на этот вопрос исследователи не могут.

Кроманьонцы оставили после себя многочисленные орудия, жилища и остатки добычи. Они были искусными охотниками. Охотились на северных оленей, лошадей, туров, зубров, кабанов и других животных. Но главное место в их охотничьей добыче занимал мамонт.

Кроманьонцы знали, что мамонты весной уходят на север, а осенью – на юг, и подстерегали их в это время на путях миграции. Нападая толпой, они способны были одолеть зверя любой величины. Они использовали дубины и копья и умели заманить добычу в заранее вырытые ямы-ловушки.

Наши предки создавали довольно сложные и совершенные орудия труда. В ход шли не только камни, но и кости, рога, бивни. Но главное их отличие от живших рядом неандертальцев было их умение рисовать. Они стали первыми на земле художниками.

За 30–40 тысяч лет до Леонардо да Винчи, Рубенса, Репина, Пикассо они уже расписывали стены своих подземных жилищ – пещер, украшали орнаментом одежду, предметы быта, инструменты. И хотя их творения на первый взгляд кажутся примитивными, можно твердо утверждать, что жизнь кроманьонца была духовно насыщенной.

Кроманьонцы стали нашими прямыми предками, а неандертальцы исчезли. Отчего? Есть версия причины противоборства этих двух культур. Шла борьба за охотничьи территории. Чужаков уничтожали, а то и просто съедали. Короче, кроманьонцы в этой войне сумели извести своих соперников.

В 2016 году на русский язык с английского была переведена и издана интересная книга. Автор, Пэт Шипман, назвал ее «Захватчики: Люди и собаки против неандертальцев». В ней говорится о том, что смышленые кроманьонцы за многие сотни лет сумели превратить муфлонов в коз, диких туров в домашний скот, диких кошек в домашних, а лошадей в быстрое транспортное средство.

Сумели они одомашнить и волков. И согласно гипотезе Шипмана, именно союз двух хищников – человека и волка – позволил им успешно охотиться на крупных млекопитающих ледникового периода, а также одолеть неандертальцев.

В научно-популярной и учебной литературе ход эволюции человека изображается обычно в виде четких и легко запоминающихся схем, в которых процесс смены одних видов наших предков другими предстает как простая линейная последовательность. Благодаря этому, всем известно, что сначала были австралопитеки, потом питекантропы, их сменили неандертальцы, а они впоследствии уступили место людям современного физического типа – Homo sapiens . Получается, что человек в своем развитии как будто просто поднимался вверх по лестнице, переходя в положенное время с одной ступеньки на другую и следуя при этом единственно возможным путем. Нельзя сказать, что подобные представления об антропогенезе абсолютно неверны. Этот процесс, действительно, развивался по восходящей, и на каждой его новой стадии появлялись существа, в чем-то превосходившие своих предшественников. Однако, при всей своей закономерности, тот вариант антропогенеза, который осуществился в реальности, все же не был ни единственно возможным, ни фатально неизбежным. Наша состоявшаяся эволюционная история – это только один из многих потенциально существовавших ее сценариев, который, в отличие от других, не остался запасным лишь в силу во многом случайного стечения мало связанных между собой обстоятельств.