Стивен Хёрд - Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

Отделив названия от описания, линнеевская система открыла возможности для творческого подхода к присвоению названий. Описательные названия были сильно привязаны к различным морфологическим или другим признакам (например, асфодель дудчатая, Asphodelus fistulosus , где латинское слово fistula означает «полый стебель», или муравей рыжая мирмика, Myrmica rubra , который и в самом деле рыжего цвета). Начиная с Линнея, названия могут быть связаны практически с чем угодно (и в следующей главе «Как присваиваются научные названия» мы увидим, что это именно так).

Книга, которую вы держите в руках, появилась на свет во многом благодаря тому, что Линней предоставил нам возможность называть виды в чью-либо честь. Сам он тоже не преминул воспользовался этим, дав нескольким видам названия в честь своих предшественников – ботаников и зоологов (например, рудбекия названа в честь Олафа Рудбека), покровителей (лавсония, из которой получают хну, – в честь Исаака Лоусона, финансировавшего публикацию главного труда Линнея «Systema Naturae») и даже самого себя (линнея северная, Linnaea borealis ). Сделав названия короче, Линней дал нам определенную свободу, позволившую создавать больше названий и подходить к этому делу более творчески. И хотя последнее не было целью Линнея, подобное творчество предоставляет нам сегодня возможность заглянуть за кулисы науки, лучше понять ее культурные аспекты и чуть больше узнать о личности ученых. Названия видов живых существ позволяют посмотреть на науку как на вид деятельности, в котором проявляются истинно человеческие черты.

Линней так и не узнал, каким огромным шагом вперед стала его система, потому что не догадывался тогда, скольким видам еще предстоит придумать названия. Он считал, что на Земле может существовать 10 000 видов растений, но мы уже дали названия 350 000, а его оценки разнообразия других групп были наверняка еще дальше от истины. Теперь мы знаем, что нам нужны тысячи, десятки тысяч, а то и миллионы названий. Конечно, такая потребность в новых названиях сулит ученым много кропотливой работы, но в то же время открывает перед ними массу возможностей.

Всем видам нужны названия – но откуда они берутся? Если ответить коротко, кто открыл новый вид, тот его и называет. Однако обе части ответа нуждаются в дополнительном пояснении. Во-первых, что значит открыть новый вид? Во-вторых, как на самом деле присваивается название?

Открытие нового вида на первый взгляд представляется одновременно простым и романтичным. Бесстрашный исследователь, размахивая мачете, продирается через неизведанные джунгли и сквозь образовавшийся просвет в сплетении лиан видит потрясающий алый цветок, совершенно не похожий ни на один вид, ранее известный науке. Наш исследователь хватает цветок (и растение, которое его произвело) и, торжествуя, направляется домой, чтобы объявить об открытии и погреться в лучах славы. Иногда так и происходит, но обычно все немного сложнее.

Определить, принадлежит ли образец растения или животного к неизвестному науке виду, кажется несложным, однако в действительности это совсем не так. Все дело в невероятной способности эволюции создавать вариации на одну и ту же тему. Так как названия получили уже полтора миллиона видов, вполне очевидно, что ни один человек не может знать их все. Многим из нас, конечно, известно довольно много об отдельных группах, например о птицах, папоротниках или жуках-златках. Представьте, что тема ваших исследований – златки и вы только что нашли маленького, изящного, отливающего металлом жучка, который, как вы совершенно уверены, относится к роду узкотелых златок, Agrilus . Это уже известный вид златок или новый? На сегодняшний день описано больше 3000 видов Agrilus , и некоторые из них отличаются довольно специфичными признаками, для распознавания которых нужно глубоко разбираться в предмете. Значит, вашим следующим шагом будет обратиться к эксперту по узкотелым златкам. К счастью, такие специалисты есть, потому что несколько видов рода Agrilus представляют особый интерес из-за наносимого ими экономического ущерба (например, Agrilus planipennis , ясеневая изумрудная узкотелая златка, которая сегодня массово уничтожает ясеневые деревья на значительной части территории Северной Америки). Ваш эксперт по узкотелым златкам, скорее всего, тоже не различает все 3000 видов на глаз, зато знает, с какими книгами и научными статьями нужно свериться. Работа с литературой может занять часы или дни, но представим, что в итоге окажется, что ваш жук не соответствует полностью ни одному из опубликованных описаний известных видов рода Agrilus . Означает ли это, что вы открыли новый вид?

Может быть, это так, а может, и нет. Особи каждого вида различаются между собой, и степень различия, которая убедит вас, что ваш экземпляр Agrilus представляет новый вид, а не просто особь с отклонениями, может быть далеко не очевидной. Вдруг ваш экземпляр просто чуть более крупный представитель Agrilus abditus , чуть более мелкий Agrilus abductus , чуть более плоский Agrilus abhayi , зеленоватый Agrilus absonus или аберрантная (отклоняющаяся от нормального строения) особь Agrilus aberrans ? В любом случае видимые различия не являются определяющими для вида, по крайней мере напрямую. Вид – это (с оговорками, которых хватит на несколько книг) совокупность особей, которые потенциально могут обмениваться генами путем спаривания. Различия между отдельными особями помогают нам распознать барьеры для переноса (потока) генов, но в точности этим барьерам не соответствуют. Иногда нетипичная особь – это просто особь, которая чуть крупнее, или мельче, или зеленее своих сородичей из-за случайной комбинации генов или влияния окружающей среды. В некоторых группах определенные морфологические признаки особенно точно указывают на принадлежность к виду, и эксперты обычно знают, что это за признаки, – возможно, количество и расположение щетинок являются надежным критерием, а цвет – нет. У насекомых самым надежным признаком очень часто является форма гениталий, поэтому вашему неизвестному экземпляру Agrilus в будущем может предстоять неприятно интимный осмотр. Хорошо, если у вас не один экземпляр, а много, так как новый вид с большей вероятностью можно определить, если различия дискретны (т. е. если внутри каждого из видов есть вариации, но с вариациями в пределах другого вида они не перекрываются). Наконец, в последние два десятилетия для проверки статуса видов пригодились данные о структуре ДНК – вплоть до того, что нашлись новые виды, вообще не имеющие физических отличий от старых.

Однако ни один признак не является абсолютно надежным сам по себе, а эволюция настолько сложна, что всегда остается место для сомнений. Поэтому утверждение, что ваш Agrilus – новый вид, всегда будет лишь наиболее вероятным предположением, или, говоря по-научному, гипотезой, которую в будущем другие специалисты могут подтвердить или опровергнуть. Иногда доводы в пользу вашей гипотезы о новом виде достаточно убедительны, иногда нет. На самом деле иногда они совсем не убедительны. Возьмем, например, европейский вид пресноводных моллюсков под названием «беззубка обыкновенная», Anodonta cygneus . «Новые» виды Anodonta описывались более 500 раз, но все они в итоге оказались принадлежащими к виду A. cygneus . (500 названий, присвоенных этим выдуманным, а вовсе не новым видам, сегодня считаются «синонимами» Anodonta cygneus – подробнее о синонимах мы поговорим дальше.) Оказывается, пресноводные беззубки широко известны своей изменчивостью: на твердом дне у них развивается одна форма раковины, на мягком – другая, в реке с быстрым течением – третья и т. п.; т. е. беззубку необычной формы найти очень легко. Что еще хуже, в XIX в. натуралисты принялись с большим энтузиазмом выделять новые виды беззубок на основании крайне незначительных различий, т. е. к новым видам относили не только тех, кто на самом деле выглядел странно, но и тех, кто казался лишь слегка необычным. Специалисты до сих пор разбираются с возникшей путаницей, и (к счастью) с тех пор стало принято придерживаться более строгих стандартов в отношении гипотез о новых видах.