Стивен Хёрд - Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

● Когда одному и тому же виду присвоены два или более наименования, предпочтение почти всегда отдается тому, которое было опубликовано первым. Последующие названия считаются «младшими синонимами» и не используются (хотя они остаются в более ранней литературе и при невнимательности могут создавать путаницу). Однако существует исключение из «принципа приоритета», так как нужно же с чего-то начинать, поэтому для удобства считается, что присвоение ботанических названий начинается с первого издания труда Линнея «Species Plantarum» (1753), зоологических – с десятого издания другого труда Линнея «Systema Naturae» (1758). Более ранние названия просто игнорируются.

Интересно, что кодексы биологической номенклатуры не имеют никакой юридической силы. Но биологическое сообщество в основном им следует, так как почти все согласны, что без четких правил не обойтись, а также по той простой причине, что журналы вряд ли опубликуют работу, которая не соответствует кодексам. Есть еще одна деталь, которая помогает нам отслеживать названия и их происхождение. Каждое научное наименование имеет автора – человека, который придумал и присвоил первоначальное название. Так, например, Agrilus planipennis имеет приписку Fairmaire, потому что первоначально данный вид златок описал под этим названием в 1888 г. французский энтомолог Леон Файрмайер. Поэтому можно встретить название, написанное с указанием авторства: Agrilus planipennis Fairmaire или даже Agrilus planipennis Fairmaire, 1888. Это означает: « Agrilus planipennis – тот самый, которого описал Файрмайер в 1888 г.». Такое добавление полезно, потому что позволяет нам отследить первоначальное описание вида. Иногда имя автора указывается в скобках, например у виргинского филина, Bubo virginianus (Gmelin). Это значит, что вид был сначала описан как часть другого рода и лишь позже отнесен к роду, в котором находится сейчас. Так бывает, когда крупный род разделяют на несколько мелких, мелкие рода объединяют в один крупный или когда мы просто ошибаемся насчет ближайших родственников нового вида. Номенклатура может быть весьма запутанной. Наконец, указание авторства предотвращает путаницу, когда одно и то же биноминальное название применяется к нескольким видам. Такое время от времени случайно происходит, когда человек, дающий название какому-либо таксону, не знает о том, что оно уже занято. Однако это нарушает кодекс, поэтому более позднее название отклоняется и должно быть заменено, как только все выяснится.

Возможно, вы заметили, что кодексы биологической номенклатуры допускают очень широкую свободу в построении нового научного названия. Вот почему присвоение названий такой интересный и творческий процесс. Научное название вида может описывать внешние признаки его представителей (золотарник гигантский, Solidago gigantea , действительно довольно крупный для золотарников) или звук, который они издают (коростель, Crex crex , кажется, сам произносит свое латинское название). Оно может указывать на определенное место ( Amolops hongkongensis , лягушка из Гонконга) или предпочтительную среду обитания (рыба абудефдуф Abudefduf saxatilis , где saxatilis означает «живущий среди скал»). Название может относиться к мифологии или религии (павиан анубис, Papio anubis , названный в честь египетского бога; или рыба-сатана, Satan eurystomus , из семейства кошачьих сомов). Оно может быть шуточным (жуки Agra vation и Ytu brutus ) [4] Aggravation ( англ .) – огорчение, ухудшение; название бразильского водного жука Ytu brutus ассоциируется с последними словами Юлия Цезаря: «Et tu, Brute?» (буквальный перевод: «И ты, Брут?»). – Прим. ред . или представлять собой и вовсе произвольное сочетание букв (губка Hoplochalina agogo ). И наконец, оно может увековечивать человека. Иногда это коллекционер, который впервые привлек к виду внимание научного сообщества (многоножка Geoballus caputalbus , впервые найденная Джорджем Боллом – George Ball, отсюда Geoballus, и Дональдом Уайтхедом – Donald Whitehead; caputalbus по-латыни означает «белая голова», по-английски white head). Иногда это супруга ученого, его друг или родственник (золотарник Solidago brendae назван в честь Бренды, жены автора названия). Это может быть благотворитель (лемур Avahi cleesei получил название в честь Джона Клиза, пожертвовавшего средства на его защиту) или знаменитость (паук Aptostichus stephencolberti [5] Стивен Колберт (Stephen Colbert) – американский комик, телеведущий, актер и писатель (род. 1964). – Прим. ред . ). Название может быть посвящено выдающемуся натуралисту (тинаму Nothura darwinii ) или малоизвестному (улитка рода Spurlingia ; о ней мы расскажем в главе 7). Список можно продолжать бесконечно.

Сколько же всего существует научных названий и какая часть из них носит имена людей? На эти вопросы нет простого ответа. Количество опубликованных названий явно больше, чем количество известных видов, из-за множества синонимов. 500 названий Anodonta cygneus – это крайний случай, но сплошь и рядом у одного вида есть два, или три, или пять синонимов, помимо основного названия, установленного в соответствии с принципом приоритета. Эти синонимы не применяются, но кто-то же их придумал, а значит, за каждым из них тоже скрывается своя история. Однако никто не знает, как велико общее число названий или насколько оно больше, чем число действительных названий. Нет единой глобальной базы таких научных названий, с которой можно было бы свериться, по крайней мере пока нет. Если мы примем число описанных видов за 1,5 млн (что вполне правдоподобно) и удвоим это число, получившаяся оценка будет очень приблизительна, но скорее консервативна: со времени введения биноминальной системы присвоено около 3 млн названий. Среди них должны быть сотни тысяч названий, данных в чью-либо честь. Перечень, недавно составленный Лотте Буркхардт, охватил 14 000 таких названий только среди родов растений, при этом в большом роде алоэ почти треть видов названы именами каких-либо людей. Потребовалась бы целая жизнь, чтобы проанализировать таким образом все ошеломляющее биоразнообразие Земли, что лишний раз подтверждает, насколько значимо для нас изобретение Линнея. Сотни тысяч названий рассказывают истории тех людей, в чью честь даны эти названия, и тех, которые эти названия придумали. Работы здесь непочатый край, и ее будет становиться все больше, поскольку миллионы неописанных видов открывают возможности для новых названий и новых историй.

В последующих главах мы рассмотрим некоторые из них. Итак, в путь.

Каждый год ранней весной, когда лужайки и сады моего родного города еще серо-коричневые, а в тенях зданий таятся сугробы, на раннецветущих деревьях и кустарниках распускаются почки. Я всегда с нетерпением жду всплесков цвета, которые озаряют прохладные весенние деньки: веселую желтизну форзиций и утонченную розоватость магнолий. Я знаю эти растения, как и их названия, много лет, но лишь недавно я понял, что в этих названиях таятся имена людей, вложенные в них, как этимологические матрешки.