Крис Стрингер - Остались одни. Единственный вид людей на земле

Кому-то может показаться странным, что за всеми этими успешными реконструкциями древних ДНК неандертальцев и денисовцев, мало что фантастическими, так еще и немыслимыми каких-то пятнадцать лет назад, не последовала волна исследований ДНК других архаичных популяций со всего мира. Однако реальное положение дел таково, что в жарких и влажных условиях тропиков и субтропиков ДНК в ископаемых костях сохраняется чрезвычайно плохо. Особенно печалит этот факт, когда речь идет о Homo floresiensis, здесь древняя ДНК могла бы моментально разрешить все споры, кто же это такие – архаичный вид или уродливый вариант современных людей. Поэтому весьма вероятно, что нам никогда не удастся прочитать геномы многих архаичных групп людей, хотя можно все же надеяться на более полные знания о геномах других древних североазиатских популяций и популяций из высокогорий южных областей. Так что наши представления о древнем населении теплых регионов придется строить на косвенных данных, таких как исследования человеческих паразитов, ведь их ДНК тоже дает эволюционную ретроспективу, связанную с человеческой, но не зависимую ни от ДНК сегодняшних людей, ни от ДНК ископаемых людей. Можно изучать не только ДНК, но и другие биохимические маркеры: в “агрессивных” жарких условиях хорошо сохраняются, например, белки костей [15] О такой работе, выполненной на материале костных остатков денисовца (нижняя челюсть) из пещеры Байшья на северо-востоке Тибета, можно прочитать в публикации: Chen et al. “A late Middle Pleistocene Denisovan mandible from the Tibetan Plateau”. Nature , 2019, 569, p. 409–412. . Они могут стать для нас еще одним “окошком” в эволюционное прошлое. Но вот ДНК популяций, которые жили в Европе в тех же условиях, что и неандертальцы, то есть ДНК ранних и поздних кроманьонцев расшифровать вполне удается. В ней обнаруживаются их собственные древние маркеры, а сохранность не хуже, чем неандертальская. Правда, существуют неразрешенные сомнения относительно некоторых полученных результатов – возможно, и даже вероятно, что имели место загрязнения современной человеческой ДНК, которые пока трудно отличить от собственно древнего материала.

Вот пример подобного спорного исследования. В 2001 году обнародовали реконструкцию последовательности ДНК из австралийских ископаемых с датировками от 10 до 40 тысяч лет. В десяти из двенадцати образцов из местонахождений Вилландра и Коу прочитались явные человеческие мтДНК, а одно из захоронений, Мунго-3, датированное 40 тысячами лет, содержало остатки с такой ДНК, которую признали отличной и от других ископаемых (неандертальцев), и от ныне живущих, поэтому людей из Мунго-3 определили как внешнюю группу по отношению к линиям современных людей и неандертальцев. На основании этого авторы заявили, что ДНК из Мунго-3 противоречит гипотезе недавнего африканского происхождения, а согласуется, напротив, с концепцией мультирегионализма или с моделью ассимиляции (одним из авторов работы был мультирегионалист Алан Торн).

Критикуя эту работу – а среди критиков были и я, и Алан Купер, и Мэтью Коллинз, – мы отметили, что в образцах объем выделенной древней австралийской ДНК удивительно высок, просто непомерно высок по сравнению с другими подобными образцами, в особенности если учесть, что некоторые были найдены в песчанистых слоях, где кости тысячелетиями подвергались действию жары. Сомнительно смотрелась и другая часть образцов для вытяжек ДНК: их брали из погребальных урн, куда аборигены в соответствии со своими обычаями складывали кремированные и перезахороненные остатки костей. Далее, не были соблюдены стандартные протоколы работы с древней ДНК, так что возможность занесения современных загрязнений совсем не исключалась. Потом опубликованные последовательности перепроверили с использованием расширенных баз данных по геномам нынешних австралийцев и африканцев (это обеспечивает более адекватное сравнение): оказалось, что мтДНК из Мунго-3 никак не является внешней группой относительно ДНК современного человечества. Так что никакой серьезной проблемы для гипотезы недавнего африканского происхождения тут не выходит. В принципе, теперь мы можем переисследовать те образцы и установить степень загрязнения – спасибо быстрому развитию технологий анализа ДНК. Но урок мы хорошо усвоили: в первую очередь нужно надежно отделить древние фрагменты ДНК от современных. Это можно сделать по тем характерным повреждениям, которые имеются в древних фрагментах. Вполне возможно, в результате именно такой работы мы получим последовательности безусловно древней ДНК кроманьонцев и других ранних современных людей.

Неожиданный и даже волнующий взгляд на человеческую эволюцию дают исследования наших вечных спутников – волосяных и платяных вшей. Вшам для существования необходима человеческая кровь, и раньше мы уже упоминали о работе, где по находкам этих паразитических насекомых устанавливалось начало использования одежды и постелей, где они прячутся. На нас паразитируют две формы вшей: Pthirus, лобковая вошь, и Pediculus, к которой относят волосяных (головных) и платяных вшей. За нашим сожительством с представителями этих двух родов стоит сложная эволюционная история. Человеческая головная вошь наиболее тесно связана со вшами, паразитирующими на шимпанзе. Она отделилась от линии вшей шимпанзе примерно тогда же, когда разошлись наши с шимпанзе линии, около 6 млн лет назад. При этом весьма любопытно, что лобковая вошь оказывается ближе к вшам гориллы, но ветви этих вшей разошлись лишь 3 млн лет назад. Предположим – и это логично, – что человеческая волосяная вошь эволюционировала вместе с нами, когда разошлись эволюционные пути людей и шимпанзе, однако позднее обретение лобковой вши требует иного объяснения. К примеру, что наши древние африканские прародители имели прямой контакт с гориллами – сексуальный, или социальный, или боевой, или, скажем, охотничий. Помимо того, существование обособленных лобковых волос у наших африканских предков – а только в этом случае можно говорить о переносе лобковых вшей от горилл – позволяет полагать, что люди к тому моменту утеряли большую часть волос на теле.

У платяных и головных вшей выявилось, в отличие от нас, три явно различимых линии мтДНК. Самую распространенную можно встретить повсюду – она, по всей видимости, разошлась по миру 100 тысяч лет назад, что вполне согласуется с ростом численности популяций современных людей в Африке и последующей волной миграции. Другая линия характерна для Европы, и она, похоже, отделилась от первой примерно миллион лет назад. А еще есть третья линия, редкая, выявленная у нескольких экземпляров вшей из Африки и Азии. Она еще старше, ее точка ветвления отстоит от современности уже на 2 млн лет. Генетик Дэвид Рид говорил, что можно, конечно, пытаться объяснить подобные результаты, предположив, будто исходная популяция людей 2 млн лет назад была сравнительно большой и, соответственно, вмещала все разнообразные линии паразитов, однако его расчеты показывают, что такой сценарий весьма маловероятен.