Крис Стрингер - Остались одни. Единственный вид людей на земле

Археолог Майкл Петралья предпринял исследование среднепалеолитических орудий из индийских местонахождений, найденных ниже и выше слоя вулканических осадков извержения Тобы 73 тысячи лет назад. И выяснил, что после опустошительного извержения люди – кем бы они ни были – смогли быстро вернуться и заново заселить эти территории. Новопоселенцы, по мнению Петральи, представляли, вероятно, какие-то популяции современных людей, потомков мигрантов, схожих с далеким западным населением из Схула и Кафзеха. Однако если это и так, то ни мтДНК, ни Y-хромосомы этих людей не дотянулись до нынешних дней. Ведь N и M гаплогруппы мтДНК, характерные для этого региона, по всей видимости, моложе 60 тысяч лет, а азиатская Y-ДНК даже еще моложе. Поэтому если раннее население индийских территорий и составляли современные люди (а это еще нужно доказать), то они или вымерли, или их полностью заместили мигранты новой волны.

Насколько мощной была эта волна расселения современных людей по Южной Азии, можно судить по данным ДНК. Так, был проведен анализ 55 тысяч однонуклеотидных полиморфизмов (SNP – точечных “ошибок прочтения” генетического кода) у 2000 людей, представляющих семьдесят различных азиатских популяций. Несмотря на безусловную разницу по внешним признакам, по цвету кожи, по телосложению, все население восточных и южных областей Азии, не исключая низкорослых темнокожих жителей Филиппин и Малайзии, объединяется в единый кластер (с некоторыми сложностями в денисовской части ДНК [16] Об этом есть новые данные: Browning et al. “Analysis of Human Sequence Data Reveals Two Pulses of Archaic Denisovan Admixture”. Cell . 2018. V. 173. P. 1–9. ), который в целом происходит от общей группы мигрантов, двигавшихся в южном направлении. Генетическая вариабельность восточноазиатов снижается с юга на север. Отсюда ясно, что группы людей двигались на север, постепенно теряя полиморфные варианты; эти мигранты стали основателями населения Китая, Кореи и Японии с более низкой генетической вариабельностью. Также отчетливо выделяется кластер народов Центральной Азии, что, скорее всего, отражает их происхождение от каких-то людей евразийских степей. В анализ не были включены айны, коренной народ японского острова Хоккайдо, поэтому их происхождение пока не ясно. Возможно, они берут начало от более ранней волны расселения современных людей, а может быть, связаны с первыми американцами, – мы можем только гадать.

А вот еще одно интересное исследование SNP, оно касается аллеля EDAR T 1540 C, характерного для азиатских народов. Это исследование наглядно демонстрирует, насколько анализ ДНК перевернул наши представления об изменчивости людей, насколько причудливо проявляются так называемые расовые признаки. У многих азиатов внутренняя сторона верхних резцов имеет специфическую лопатообразную форму (резцы похожи на лопаточки, отсюда и название), такая же форма передних резцов была характерна для Homo erectus и неандертальцев. Кроме того, волосы у жителей Восточной Азии, как правило, черные, прямые и жесткие. Ген EDAR кодирует белок, участвующий в регуляции развития волос, зубов и других кожных производных. Мутации этого гена приводят к так называемой эктодермальной дисплазии, когда у человека вообще нет волос, ногтей, потовых желез и нормальных зубов. Один из аллелей этого гена, а именно EDAR T 1540 C, ассоциирован с формированием лопатообразных резцов и жестких черных волос, столь обычных у восточноазиатов, но при этом данный аллель практически не встречается у африканцев и европейцев. Неизвестно, почему у населения Восточной Азии частота этого аллеля оказалась такой высокой – по причинам случайным или так сработал отбор: ради повышенной сопротивляемости кожным болезням, или укрепления зубов, или жесткие волосы лучше защищают от холода, или больше привлекают противоположный пол, или меньше привлекают вшей… Как бы то ни было, здесь мы хорошо видим, что признаки вроде бы важные с точки зрения расовых различий и даже эволюционных построений формируются в результате действия неожиданных – а иногда и вовсе неизвестных – причин, которые на самом деле не более чем побочный результат каких-то иных процессов.

У нас имеются данные по бурению осадков Южно-Китайского моря, свидетельствующие о теплых условиях и муссонных ветрах в период 50–40 тысяч лет назад. Следовательно, люди, осевшие в регионе, имели возможность расселяться в северном направлении в условиях сравнительно мягких, здесь не было жестоких морозов ледниковья. Вероятно, именно с этим следует связывать появление людей, в частности, в районе Тяньюаня, где были найдены остатки современного человека (мы обсуждали эту находку в главах 3 и 4). Также восточноазиатские первопроходцы могли отправиться на юг и добраться до района Саравак в Малайзии на острове Борнео, где известно пещерное местонахождение Ниа возрастом 45 тысяч лет. Эти огромнейшие пещеры прославились ласточкиными гнездами, из которых варят специальный суп. Пятьдесят лет назад там вели раскопки Том и Барбара Харрисоны, и они собрали солидный археологический материал по разным временным интервалам. Самая известная из их находок – череп человека современного типа, так называемый глубокий череп. Его датировали радиоуглеродным методом по найденным вместе с черепом углям, но многие специалисты не соглашались с полученными оценками. Пришлось ждать новых материалов, а они появились лишь недавно, и тогда оценки Харрисонов в общем и целом подтвердились. В новой работе, которую выполнил Грэм Баркер, помимо прочего выяснилось, что ранние поселенцы чрезвычайно быстро адаптировались к условиям тропического леса: чтобы выжить, они начали охотиться на лесные виды зверей, перерабатывать местные растения, получая из них углеводы, красители и пигменты. При этом их каменные технологии (а также использование других местных материалов) оставались сравнительно простыми, хотя их мастерство выглядит весьма достойно. Данный факт еще раз напоминает нам, что такое современный человек: это в первую очередь прагматик и рационалист, а уже потом мастер, умеющий изготовить гарпун, подвеску и нарисовать рисунок на стене пещеры.

Теперь, возвращаясь к теме заселения Австралии, мы должны постоянно об этом помнить. Потому что в ранней австралийской диаспоре бесполезно искать признаки современного поведения, которые до сих пор занимали наше повествование. Нет следов сложных каменных или костяных технологий, нет особым образом организованных поселений, нет специфических признаков символического поведения, хотя ранние австралийцы из Мунго еще 42 тысячи лет назад практиковали кремацию и погребения с красной охрой, и, нужно отдать им должное, это древнейший из известных на сегодняшний день примеров такого рода.