Евгений Кузнецов - Английский аристократ на русской охоте

На этот раз Петрович не сумел сдержаться:

– Послушайте, что все это значит? Какое вы имеете право? Почему я должен…

– Потому и должен, – перебил малый бесцеремонно. – И хватит возникать, заткни пасть, будешь делать то, что скажу, без моей команды ни шагу.

Кому такой ультиматум понравится? Самолюбие Петровича было оскорблено. И он не привык, чтоб с ним так хамски разговаривали. Тем более эти двое годились ему в сыновья, малый точно годился. Да, он покинет сейчас избу, покинет демонстративно, иначе утром его действительно запрут. Малый такой решительный, что станет удерживать силой? А Петрович начнет сопротивляться. Интересно, что в итоге получится, забить его насмерть все же не должны.

И попав в такое необычное, даже опасное положение Петрович не потерял способность оценивать происходящее с насмешкой. Он природы он был человеком неунывающим, любил посмеяться, пошутить. Вот жена его шутки не понимала, считала солдатскими, постоянно обижалась.

Он шагнул к дальним нарам, под которым спрятан его рюкзак.

Нагнувшись, он намеревался вытащить рюкзак, да остановили произнесенные малым слова:

– Слушай, Вадим Павлович, давай ему заплатим, чтоб не возникал и не мешал, нам нужно спокойствие. Ты бизнесмен, деньги имеешь, не разоришься. Согласен?

Петрович невольно выпрямился, повернул голову и увидел, что этот Вадим Павлович слегка утвердительно кивнул головой, по-прежнему занятый поглощением пищи.

– Вот что, – сказал малый, теперь обращаясь к Петровичу, – я привожу на охоту людей ценных, сбоев быть не должно. Завтрашний день посидишь в избушке. Как только мы управимся, то тебя здесь оставлю, охоться в своё удовольствие до моего следующего приезда с другим клиентом через два дня. На лебедей не зарься, лебеди – это моё. Охоту закончишь, доберёшься до Мирного, то держи язык за зубами… Думаю, сотни ему хватит, – добавил он, снова обращаясь к клиенту.

Неожиданный перевод разговора на оплату за подчинение до того удивило Петровича, что спросил, вместо того чтоб возмутиться:

– Сотни чего?

– Бабок, конечно.

И снова сказалось, что Петрович от природы шутник, ситуация такая, что пора кричать, даже плакать, а на его губах заиграло подобие усмешки, не подумаешь, что он уже презирал этих двоих.

– Можно сказать, мне крупно повезло, впервые, пожалуй. Не могу похвастать, что умею делать деньги.

– Порядок. Бабки получишь завтра, когда мы отохотимся и будем уезжать. И со следующим клиентом я договорюсь, тебе тоже заплатит. Следующий клиент уже ждет. Раньше четверга тебя отсюда не отпускаю, всё же надо опасаться твоего трёпа. Попытаешься уйти – достану тебя, мордобоем дело не ограничится, это сегодня я добрый. В общем, сиди тихо и не рыпайся, повторяю снова, будешь действовать так, как говорю я.

Хотя Петрович пошутил и молча выслушал последнее высказывание малого, а негодование уже черным, густым дегтем затапливало его душу. Проходимец, – именно так он теперь называл малого, – намеревался силой его удерживать, ведущего специалиста НИИ, кандидата технических наук, подкидывал оскорбительную подачку, нисколько не считаясь с чужим мнением. И, главное, эти же двое намеревались охотиться на лебедей. Озеро действительно место их пролета, так Петровичу сказали, и названо оно Лебединым. Утром он видел этих красивейших птиц. Заметив человека издали, они отплыли подальше от берега, непуганые, вывелись, возможно, на островах Ледовитого океана, зимовали в африканском заповеднике, всё равно осторожничали. А как они взлетали! – казалось, бежали по воде, отталкиваясь лапами, махая мощными крыльями, пока удалось от воды оторваться, падали с лап капли. Они сделали круг вокруг озера, походили на ладьи под белоснежными парусами. Этих редких, благородных птиц намеревались убивать.

Петровичу за шестьдесят, не горячий юноша, поступками которого в первую очередь руководят вспыхнувшие эмоции, жизнь приучила думать, и неудивительно, что каких-то десять минут тому назад он решил – нет смысла сейчас в происходящее вмешиваться, самому бы остаться целым, единственное, что он может сделать, – сообщить о преступной деятельности этих двоих типов, выйдя к людям; да, Петрович не горячий юноша, но вот сейчас…

Он браконьерскую охоту сорвет! Обязан так сделать. Он покинет избу ночью, когда его не смогут удерживать. Если они все же проснутся, станут останавливать, то он скажет – ему необходимо выйти по нужде. Возможно, рюкзак с вещами не удастся взять, главное захватить ружье, разожжет костерчик, возле него будет греться, как-нибудь переночует в таежном лесу, а утром, когда браконьеры поплывут на лодке добывать лебедей, он выйдет на берег и начнет стрелять в воздух, лебедей перепугает, прогонит. Потом ему придется в лесу скрываться, и добираться до трасс придется осторожничая, от этих проходимцев действительно всего можно ждать, пустятся в погоню. Да, он рискует, все равно он проявит характер, и уже сейчас будет держаться так, чтоб эти двое поняли – их не боятся, пускай не считают себя здесь хозяевами.

Логичное рассуждение подсказывало Петровичу— надо сделать вид, что с приказами малого он примирился, творящееся вокруг его не касается.

Нагнувшись, Петрович вытащил из-под нар набитый всячиной рюкзак, развязал, достал упакованный хлеб, банку рыбных консервов, пачку сахара, не собирался оставаться голодным, тем более его пригласили присоединиться к компании, его кружка должна быть на столе. Днем он готовил для себя обед на буржуйке, кашу съел, котелок с кипяченой водой оставался на буржуйке.

– Подкинь в печку дровишек, – приказал малый. – И взгляни, наши комбинезоны не горят.

Сосновых палок Петрович заготовил впрок, лежали возле буржуйки кучкой.

От отсыревшего мотоциклетного обмундирования, висевшего на протянутой над буржуйкой веревке, валил пар. По налипшей на одежду торфянистой грязи можно догадаться, по какой непроходимой местности порой приходилось буксовать мощному мотоциклу. На вбитых в стену гвоздях висели защитные шлемы.

Прихватив с буржуйки свой котелок с водой, Петрович подошел к столу, выложил из пакета свою скромную еду.

– Пододвинься, – сказал он малому, проявляя бесцеремонность, некультурность, обращался на «ты», решив, что с браконьером только и надо так разговаривать.

Судя по взгляду, неожиданная решимость пожилого человека удивила малого, однако уступил край лавки.

Сев на лавку, Петрович налил себе из котелка в пустую кружку.

– Ты что, собираешься хлебать воду? – поинтересовался малый. И вдруг решил проявить щедрость: – Хрен с тобой, угостим более существенным, нальем и коньяка. Воду вылей обратно.

– Спасибо, я спиртное не употребляю.