Альфред Брэм - Жизнь животных, Том II, Птицы

Все вьюрки принадлежат к самым умным и одаренным птицам. Они бегают очень легко и ловко, хорошо летают и большей частью приятно поют; некоторые из них считаются даже превосходными певцами. Внешние чувства их развиты очень хорошо, а по умственным способностям они мало кому уступают из других воробьиных птиц. Большинство из них живут стаями. Пища состоит из семян самых различных растений, а летом и из насекомых. Гнезда искусно свиты из различных растительных и животных веществ. Яйца кладут три раза в год и поэтому вьюрки размножаются чрезвычайно быстро, пополняя те громадные потери, которые причиняют им различные хищники.

Первое подсемейство вьюрков – настоящие вьюрки (Fringillinae).

Воробьи (Passer) – вьюрки с толстым, коротким туловищем, крепким клювом, довольно сильными ногами и тупыми крыльями.

Из видов этого рода знаком более всех других домашний воробей (P. domesticus). На домашнего воробья Маршаль указывает, как на птицу, «следующую за культурой».

«Он принадлежит к хлебопашеству почти в той же степени, как и хомяк: в Сибири он появился лишь в XVIII столетии, после того, как русские стали в этой стране сеять злаки; в Норвегии он распространился вместе с посевами хлебных растений до 66-го градуса; во многих местах Архангельской губернии он еще не встречается».

«По ту сторону Альп, – говорит Джилливрей, – живет несколько разновидностей домашнего воробья, отличающихся как от первоначального типа, так и между собой; различие это, впрочем, выражается лишь в большей яркости окраски оперения, в немногих маловажных уклонениях в строении тела и в несколько видоизменном образе жизни. Главными разновидностями их являются испанские и итальянские воробьи, распространение которых представляет довольно любопытные данные».

Испанский воробей водится по берегам всего Средиземного моря, кроме Италии. Отсюда следует интересное заключение: хлебные растения, по всей вероятности, происходят из Средней Азии, откуда, может быть, ведет свое начало и первоначальный тип домашнего воробья: хлебопашество, распространяясь вместе с человеком, привлекало за собой и воробьев, которые, попав в новые условия жизни и будучи отрезаны от первоначального типа, преобразовались в «испанских воробьев». Упомянутый выше «итальянский воробей» водится в Италии и Греции.

Характерной чертой воробья является то, что он всюду, где бы ни встречался, живет в самом тесном общении с человеком. Он населяет и шумные, многолюдные города, и уединенные деревни, окруженные хлебными полями. Корабли завозят его на острова, где его прежде и не знали; он остается жить на развалинах разоренных местностей, как живой свидетель счастливого минувшего. Будучи в полном смысле слова оседлой птицей, он почти не улетает за черту того города или за границу тех полей, где он родился; только изредка он предпринимает путешествия для осмотра области, лежащей далее тех местностей, где он живет. Эти птицы в высшей степени общительные и разбиваются на пары только в пору насиживания яиц; даже птенцы, едва вылетевшие из гнезда, тотчас же собираются с другими в стайки. Впоследствии к этим стаям присоединяются и взрослые воробьи и живут одной общей жизнью. Пока есть хлеб или какая-нибудь зелень на полях, стаи ежедневно вылетают в поле искать корма; зимой воробьи устраивают себе настоящие постели – легкие и теплые гнезда, в которых прячутся, чтобы защититься от холода. Некоторые из них для той же цели укрываются в дымовых трубах, не заботясь, по-видимому, о том, что от дыма их оперение покрывается копотью.

Хотя воробей на первый взгляд представляется глуповатым, но в действительности он богато одарен. Будучи очень понятливым, он мало-помалу настолько знакомится с человеком и его образом жизни, что вызывает удивление каждого наблюдательного человека. Везде и при всевозможных условиях он соображается с нравом своего хозяина и в городе держит себя совершенно иначе, нежели в деревне; от его острого взора не скроется ничего, чтобы бы могло быть ему полезным или вредным. Так же как с человеком, он вступает в более или менее тесные отношения и с другими существами: относится доверчиво или недоверчиво к собаке, очень надоедает лошадям, предупреждает себе подобных и других птиц о присутствии кошки, крадет корм у кур, не обращая внимания на их угрожающие движения. Далеко не обладая приятным даром пения, воробей кричит и шумит, как будто бы одарен голосом соловья.

Относительно пользы, приносимой воробьем, и причиняемого им вреда господствуют различные воззрения; но в последнее время убеждаются все более и более, что эти прожорливые птицы не заслуживают защиты. На улицах городов и деревень они, конечно, не причиняют вреда, зато в больших имениях, зерновых амбарах, на хлебных полях и в садах могут причинить весьма чувствительный вред. Но самый большой вред воробьи приносят тем, что вытесняют наиболее полезных птиц, главным образом скворцов и синиц, и своей драчливостью, своим неспокойным нравом отбивают у певчих птиц охоту посещать те сады, которыми они завладели.

Воробьи приручаются с трудом. Но в отдельных случаях удается привязать к себе эту умную птицу. Ровелер сообщает, что одному из его знакомых удалось приручить воробья-самку на полной свободе; он прилетал на кличку, садился на колени и руку своего хозяина и узнавал его еще издали.

Вышеупомянутый испанский воробей представляет совершенно самостоятельный вид. Это не домашний воробей, а настоящий полевой, населяющий преимущественно местности, богатые водой, и лишь случайно встречающийся вблизи человеческих жилищ. В Испании и Египте, где домашний воробей попадается так же часто, как и в наших странах, представляется возможность наблюдать и сравнить между собой совершенно различное поведение обоих видов. Долины рек, каналы и болотистые поля особенно хорошо отвечают его потребностям, и здесь он живет необыкновенно многочисленными стаями. Подобно своим родственникам, он для устройства своего гнезда охотно пользуется основанием гнезда крупной хищной птицы; гнездо его – небрежная и беспорядочная постройка. Испанский воробей не пользуется ничьим расположением, и люди не без основания составили себе о нем нелестное мнение; на рисовых полях Египта он причиняет, благодаря своей многочисленности, весьма крупный вред.

В Ср. и Сев. Европе, Ср. Азии, а также в Сев. Африке, рядом с домашним воробьем, живет другой вид этого рода – красноголовый, полевой, или лесной воробей (P. montanus). В отличие от нашего воробья он отдает предпочтение открытому полю и лиственному лесу. К жилищам человека он приближается только зимой. По нраву своему красноголовый воробей очень походит на своего родственника, но вследствие малого общения с человеком и за неимением случаев усовершенствовать свои способности далеко не так понятлив, как тот. Он приносит нередко вред на поля пшеницы и проса, но зато не трогает плодов и молодых садовых растений.