Альфред Брэм - Жизнь животных, Том I, Млекопитающие

Бразильские виды хорькового семейства называются гуронами, или гризонами; у них довольно объемистая, толстая голова, низкие, округленные уши, сравнительно большие глаза, короткие конечности, умеренно большие лапы с 5-ю пальцами, соединенными перепонкой и вооруженными острыми, сильно изогнутыми когтями; довольно длинный хвост, короткий мех, крепкие, сильные зубы, в числе 34, как у вонючек; около заднего отверстия находятся особые железы, выделяющие мускусную жидкость.

Гирара бразильцев, или таира патагонцев (Galictis barbara), достигает до 1,1 м длины, причем хвост – 45 см; покрыта густой черно-бурой шерстью с буро-серой или пепельно-серой головой; на шее – большое желтое пятно; распространена в большей части Южной Америки, по степям и лесам, причем убежищами для нее служат покинутые норы броненосцев или дуплистые деревья; на добычу выходит днем. Пищей служат млекопитающие, начиная с молодых оленей и кончая мышами, а также разные птицы; душит больше жертв, чем нужно; лакома до меда. Прирученные с ранней молодости, гирары представляют живых, веселых зверьков, любящих игры и забавы; однако и в неволе они никогда не прочь поживиться домашней птицей. Мясо, а также шкуры находят поклонников только у нетребовательных индейцев.

Гризон (Galictis vittata), меньше размерами, до 65 см, причем 22 относится на хвост, покрыта сверху бледно-серой шерстью, снизу темно-бурой; кончик хвоста и маленькие уши – желтые. Другой родственный вид – гризон большой (G. allamandi).

Гризоны живут в тех же местах, что и гирары, также отважны и смелы, но еще более кровожадны. Один ручной гризон напал на аллигатора и так сильно изгрыз его в подмышечных впадинах передних ног, что аллигатор скоро умер. Другой гризон без всякого повода кинулся на лемура и моментально загрыз его. Замечательной казалась мне его манера двигаться по сравнению с родственной гирарой: последняя, сидя, изгибала спину, наподобие кошки, а также прыгала с более или менее дугообразно выгнутой спиной, гризон же, напротив, вытягивал туловище и бегал маленькими шажками. Вообще движения гризона проворны и красивы; когда он находился в хорошем расположении духа, то постоянно издавал чирикание, напоминающее кузнечика. По отношению к знакомым людям тучные гризоны держат себя довольно добродушно и любезно, но этому нельзя доверять. Туземцы пользуются мясом и мехом гризона, переселенцы же всячески истребляют его, считая очень вредным животным.

Вторая группа куниц, стопоходящие, или барсучьи (Melidae), соединяет в себе неуклюжих, угрюмых животных из всего семейства, часто издающих сильное зловоние. Характерным представителем их является барсук (Meles taxus), достигающий в длину 93 см, из которых 18 приходятся на хвост; туловище его – короткое, толстое, крепкое; шея толстая, длинная голова оканчивается рылообразно заостренной мордой, уши – маленькие; зубов – 36, причем замечается притупление плотоядных. Животное покрыто густой грубой шерстью, жесткой почти как щетина; окраска ее на спине представляет смешение серовато-белого и черного цвета, так как отдельные волосы около корня желтоваты, в середине черны, а на конце – серо-белы. Голова белая, с темными полосами по бокам; самки – светлее.

За исключением Сардинии и севера Скандинавии, барсук распространен по всей Европе, а также в Азии, от Сирии до Японии и по Сибири до Лены. Проживает он уединенно в норах, которые вырывает своими крепкими когтями на солнечной стороне лесистых холмов или по овражкам в лугах, снабжая 4-8 выходами и уютно устраивая внутри: здесь всюду царит чистота и опрятность. Ходы его имеют 4-5 сажен в длину, а самое логовище лежит иногда на расстоянии 2-3 сажен от поверхности земли.

Движения барсука медленны и неуклюжи; на ходу он волочит ноги и переваливается; самый быстрый бег его совершается так медленно, что хороший ходок всегда может догнать его. Общее впечатление, производимое этим животным, своеобразно: сначала можно подумать, что видишь перед собой скорее свинью, чем хищное животное; свинью же напоминает и хрюканье барсука.

Пищей барсуку служат весной и летом преимущественно корни, насекомые, улитки и дождевые черви, а при случае также молодые зайцы, птичьи яйца, птенцы, медовые соты; осенью же он питается упавшими с деревьев плодами, не пренебрегая и мышами, кротами, лягушками, змеями и пр. Иногда барсук таскает с дворов домашнюю птицу, но в общем польза, приносимая им истреблением вредных насекомых в лесу, гораздо больше вреда, который наносят его хищнические инстинкты. В норах приготовляются им небольшие запасы на зиму.

В Восточной Сибири, по словам Радде, барсук гораздо бесстрашнее и кровожаднее: там он нападает на телят и этим часто наносит большой вред поселянам.

До наступления зимних холодов барсук, устроив в своем логовище мягкое ложе из листьев, свертывается, ложится на брюхо, просовывает голову между передними лапами и предается спячке: Однако, подобно медведю, спячка у него часто прерывается, особенно в теплую погоду; он просыпается и часто выходит наружу. Окончательно просыпается он весной, исхудалый, как щепка, хотя осенью залегает обыкновенно с круглым брюшком.

Детеныши являются слепыми в начале марта; мать нежно заботится о них, добывая им пищу, пока они не подрастут, обыкновенно до осени, когда маленькие начинают вести самостоятельную жизнь. Любопытно, что для поддержания чистоты и опрятности в своем гнезде самка вырывает неподалеку особую нору, служащую для маленьких местом для исполнения их нужд, а также для склада отбросов пищи и т. п.

Барсукам ставят разного рода ловушки, выкапывают из нор и выслеживают при помощи такс. Раненое животное отчаянно защищается когтями и зубами. Иногда бывает и так, что к раненому барсуку подоспевает на помощь его товарищ. Об одном таком случае рассказывает лесничий Мюллер. Однажды вечером, в октябре, он подстрелил барсука, отошедшего от своей норы всего на несколько шагов. Животное стало кататься по земле, издавая жалобные стоны, которые, по-видимому, имели целью вызвать участие товарища, оставшегося в норе, так как лесничий не успел еще подбежать к своей добыче, как из норы выскочил другой барсук, схватил раненого и скрылся с ним в глубину.

Чтобы убить барсука, достаточно ударить его по носу, между тем как самые жестокие удары по другим частям тела, по-видимому, совершенно нечувствительны для него.

Барсуки, пойманные старыми, оказываются пренеприятными животными, ленивыми, злыми и совершенно непригодными к приручению. Напротив, пойманные молодыми, особенно вскормленные исключительно или преимущественно растительной пищей, становятся ручными и следуют за воспитателем, как собаки.

«Весьма занимательно, – говорит фон Пиотровский, – смотреть на игры ручных барсуков в светлые, теплые ночи. Они лаяли, как собаки, бормотали, как сурки, нежно обнимались, как обезьяны, и принимали тысячи поз. Если по соседству околевала овца или теленок, то барсуки первыми оказывались на падали и затем в свое жилище, за четверть мили, утаскивали такие большие куски мяса, что приходилось удивляться. Самец редко отдалялся от норы, откуда выгонял его разве один голод, а самка следовала за мной во время моих прогулок».