Рэм Петров - Сфинксы XX века

Животные поступали в опыт взрослыми и выходили из опыта состоящими из тканей двух организмов.

Например, уже знакомые нам черные мыши С57ВЬ с костным мозгом и кровяными клетками мышей линии А. Или мыши линии СВА с кроветворением крысиного типа за счет пересадки после облучения костного мозга крыс линии Вистар. Или кролик одной породы с кровью кролика другой породы. Сосуществование в одном организме тканей генетически разнородных и несовместимых продолжается в течение всей последующей жизни сфинксов.

Назовем этих сфинксов радиосфинксами (этот термин не хуже распространенного в литературе — «радиационные химеры»). Радиосфинксам так же, как и описанным ранее, можно пересаживать другие донорские ткани, в том числе и кожу. Трансплантации проходят успешно, требуя, как и в предыдущих случаях, сугубой специфичности. Приживает кожа только тех доноров, у которых брали костный мозг. На сфинксе, составленном из облученной мыши линии С57ВL и костного мозга мыши линии А, приживает только кожа мышей А-линии. Трансплантаты других линий отторгаются. Так же и в случае гетерологического радиосфинкса, составленного из мыши и костного мозга от крыс линии Вистар. Приживает кожа только от крыс этой линии.

Не будет преувеличением исчислять историю химиотерапии тысячелетиями. С тех пор как люди осознали разницу между здоровьем и болезнью, они ищут вещества, обладающие целебными свойствами. Они ищут лекарства. Эта история прошла через большие испытания. Она прошла через заклинания жрецов и ворожбу колдуний, освященную воду и поиски алхимической «панацеи» — лекарства от всех болезней. Долгий и трудный путь, на котором к истинным героям-путешественникам — химическим веществам избирательного действия — примазывались жрецы, знахарки, колдуньи, попы и заблуждающиеся ученые. И просто шарлатаны всех времен, без веры и идей. Но годы шли, росли знания. Биология и медицина крепли. Случайные попутчики оказались несостоятельными. Хинин излечивал малярию без колдовства и «святой воды».

Одно из наиболее действенных сердечных средств — наперстянка выделена из колдовского зелья знахарки. В зелье входило еще 39 компонентов. В методику лечения — нашептывания, напевы, танцы. Действовало лишь само растение. Сейчас обходятся одной химической основой наперстянки. В руках знахарки все равно была химиотерапия.

Современная химиотерапия обладает набором удивительных химических препаратов. Действие их направлено именно на то звено в организме, на которое надо подействовать врачу в данный момент. Антибиотики избирательно поражают микробы, не нанося вреда больному. Инсулин, введенный в кровь, заставляет печень перерабатывать излишний сахар крови в печеночные запасы гликогена. Эфир и другие наркотические вещества обладают уникальным свойством выключать сознание. Лобелин — стимулятор дыхания. Секуринин — стимулятор родовых сокращений мышц. В распоряжении врачей имеются химические вещества, понижающие температуру тела и повышающие ее, усиливающие сердечную деятельность и замедляющие работу сердца и многие другие.

О чудесах химиотерапии следует написать отдельную книгу. Приведенная здесь крупица информации несет лишь одну смысловую нагрузку — задать вопрос: неужели не найдены химические агенты против выработки антител?

И да и нет.

Такие вещества есть, но они очень токсичны. Чтобы затормозить выработку антител, нужно давать почти смертельные дозы таких лекарств. (Опять смертельное лечение. Посмотрим, куда оно нас приведет на этот раз!)

Отсутствие строго специфических препаратов, выключающих только антителогенез (то есть рождение антител), не затрагивая других важных функций, объясняется тем, что механизм выработки антител до сих пор является тайной. Никто не знает, каким образом клетка, вступив в контакт с чужеродным белком, начинает строить молекулу направленного против этого белка антитела. Но время придет. Химиотерапия поставит на полку своего арсенала ампулы с веществом, избирательно останавливающим выработку антител. И может быть, тогда барьер несовместимости тканей будет окончательно ликвидирован, будет открыта дорога хирургии будущего.

Но надо сказать, что борьба с рождением антител всегда будет чревата отрицательными сторонами. Даже тогда, когда мы будем знать тайну их происхождения. Лишая организм антител, мы обезоруживаем его. Если попадет какой-нибудь болезнетворный, или, как говорят медики, патогенный, микроб, организм этот окажется в тяжелом положении.

Но уже говорилось о том, что наука оказывается много фантастичнее самых бурных и неуемных взрывов нашего воображения. Посмотрим.

Известный английский писатель-фантаст и популяризатор науки Артур Кларк в своей книге «Черты будущего» приводит таблицу прогресса в ближайшие 150 лет. Как ему представляется на основании сегодняшних успехов эволюция науки будущего. Пока он пишет о прогрессе XX века — более или менее легко говорится «посмотрим». А вот дальше! Так хочется посмотреть!

К сожалению, он считает, что бессмертие, да и то относительное, можно ожидать лишь к 90-м годам XXI столетия.

Посмотрим…

А пока приходится довольствоваться лишь весьма скромными успехами. Успехами, показывающими, что с помощью введения взрослым животным некоторых химических веществ можно получить состояние иммунологической неотвечаемости, можно добиться приживления чужих клеток кроветворных тканей и, cледовательно, получить животных-сфинксов. Можно добиться довольно длительного приживления пересаженных почек у человека.

Ингибитор — вещество, подавляющее действие чего-либо. Ингибитор антителогенеза — вещество, подавляющее рождение антител.

Среди ингибиторов антителогенеза, с помощью которых могут быть созданы сфинксы, на первое место следует поставить имуран, циклофосфамид, аметаптерин, 6-меркаптопурин и некоторые другие пуриновые производные. Второе место занимают гормоны коры надпочечников и прежде всего кортизон. Их действие слабее, чем имурана или 6-меркаптопурина, но в сочетании с ними или совместно с облучением они облегчают приживление чужеродной кроветворной ткани.

Нет нужды повторять свойства сфинксов, получаемых с помощью химических веществ. Химиосфинксы ничем принципиально не отличаются от радиосфинксов.

— Вы рассказали, — скажет читатель, — о том, как создавать сфинксов, когда и какие клетки им надо ввести. Вы рассказали, что искусственно созданные животные-сфинксы состоят из клеток и тканей разных линий, пород и даже видов животных. Все это очень хорошо. Но ничего этого не видно. Мышь остается мышью, курица — курицей. У них не увидишь, как у мифических сфинксов, соединения туловища льва с орлиными крыльями. Каким же образом вы, иммунологи, узнаете о том, что перед вами животное-сфинкс? Нам, не иммунологам, нужны доказательства. Есть ли они у вас?