Альфред Брэм - Жизнь животных Том I Млекопитающие

Немецкий жесткошерстный легаш(С. f. sagax avicularius) составляет как бы переход от обыкновенных дворняжек к длинношерстным легавым. Только отвислые уши обнаруживают в нем принадлежность к хорошим культурным породам, весь же склад тела, жесткая растрепанная шерсть и короткий, словно щипаный хвост придают этим собакам какой-то плебейский характер, да и по внутренним свойствам они занимают среднее место между простыми дворняжками и легашами лучших пород. Немецкие жесткошерстные охотничьи собаки очень выносливы, — в этом отношении с ними не сравняются даже легавые водолазы, — но относительно чутья, способности к дрессировке и смышлености немецкая порода оставляет желать очень многого. Правда, эти собаки сносно ищут, но далеко не с таким успехом, как их французские и английские сородичи, причем они руководствуются больше следами и только на близком расстоянии узнают о присутствии дичи по чутью; не ждите от них также и настоящей мертвой стойки, а убитую дичь они если и приносят, то не дают ее в руки охотнику. Даже и при усердной дрессировке нельзя рассчитывать на выдержку этих собак: искушение погнаться за спугнутым зайцем для них совершенно непреодолимо. Все эти недостатки немецких жесткошерстных легашей указывают на то, что по своим внешним и внутренним особенностям эти собаки еще недалеко ушли от своих предков — дворняжек.

К числу длинношерстных охотничьих собак принадлежат также водолазы, лучшим представителем которых, бесспорно, можно считать нью-фаундлендскую собаку(С. f. extrarius terrae novae). Откуда и как появилась эта знаменитая порода в Нью-Фаундленде, достоверно неизвестно; несомненно только, что она происходит от помеси нескольких других пород. По складу тела и огромному росту она напоминает французскую мясничью собаку, которая, как известно, есть нечто иное, как помесь большой борзой и легавой. Во всяком случае, в настоящее время нью-фаундлендская собака представляет вполне определенную породу. Внушительные размеры, косматая, по большей части черного цвета, шерсть, еще более косматый хвост с пучком длинных волос на конце и добродушное выражение морды — вот каков облик этой собаки. Страсть к воде, при необыкновенном искусстве плавать, отвага и сила — таковы внутренние ее качества. Спасение утопающих составляет, так сказать, специальность этого благородного животного. О подобных подвигах нью-фаундлендских собак можно было бы написать целую книгу — до того их много; достаточно сказать, что моряки нередко держат этих собак на судах в расчете на то, что в критическую минуту один добрый ньюфаундленд может спасти весь экипаж. И действительно, бывали примеры, что во время кораблекрушения собака приплывала с судна к берегу с концом каната в зубах и выручала таким образом утопающих. Жители Нью-Фаундленда пользуются также необыкновенной силой этих собак, запрягая их в маленькие тележки, а при случае — травят ими волка.

К сожалению, в чистом виде эта порода поддерживается только на месте ее происхождения; европейские же водолазы по большей части смешанной крови. Одну из таких помесей представляют охотничьи, легавые водолазы. В них, впрочем, еще в значительной степени сохранилась кровь их славных родоначальников: та же длинная шерсть, те же склад тела и добродушное выражение морды, тот же солидный, хотя в меньшей степени, рост. Происхождение их сказывается также в искусстве плавать и в пристрастии к воде. На охоте за болотной дичью, например, за утками, которых нередко случается стрелять на глубокой воде, эти собаки положительно незаменимы. Их нисколько не смущает ни дальность расстояния, ни холодная вода, ни густой тростник; лишь бы только водолаз видел, как упала подстреленная птица, — и она будет доставлена охотнику.

По пристрастию к воде водолазом можно было бы назвать и пуделя(С. f. extrarius genuinus), но это совсем особая по происхождению и складу тела порода. Было бы излишним описывать наружность этой всем известной собаки; заметим только, что хороший пудель должен быть или весь черный, или весь белый. Необыкновенная сообразительность и память составляют постоянные качества этих симпатичных собак. Достаточно взглянуть на их обширный, округленный череп, чтобы a priori сделать верное заключение об их замечательном уме. Действительно, нет собаки, которая так легко выучилась бы самым замысловатым штукам, как пудель. Память его поистине изумительна: ему довольно только один раз видеть местность, и он помнит ее целые годы. Пудель прекрасно различает людей, запоминает, при каких обстоятельствах он встречался с тем или другим лицом, отличает друзей и врагов своего хозяина, знает названия самых разнообразных предметов, — словом, обнаруживает почти человеческую смышленость. Интеллигентность этих собак в особенности сказывается в их необыкновенном добродушии. Пудель не понимает, как можно бросаться на кого бы то ни было без крайней необходимости. Если на него нападет другая собака, он не даст себя в обиду, но никакое науськивание не заставит его напасть на собаку или человека без особо уважительной причины. Удивленными глазами смотрит он в таких случаях на своего хозяина, как бы желая сказать ему, за что, дескать, я буду бросаться. Вообще, чем умнее и лучше пудель, тем менее он годен быть сторожем.

От помеси между пуделем, шпицем и испанской болонкой произошли различные породы наших косматых болонок. Мы не станем распространяться об этих столь любимых дамами собачках, так как они ни в каком смысле не представляют особого интереса. Это в некотором роде выродки собачьего рода, как в физическом отношении, так, особенно, в нравственном.

Переход от охотничьих водолазов к гладкошерстным легавым составляет сеттер. При складе тела легавой собаки эта порода имеет длинную шерсть водолаза, от которого, однако, отличается прямым хвостом, с мягкой, волнистой шерстью, свешивающейся вниз. Сеттера довольно охотно идут в воду и вместе с тем обладают многими достоинствами настоящих легавых собак. Они прекрасно ищут, делают стойки, подают дичь в руки охотника и вообще в одинаковой мере годны как для полевой, так и болотной охоты.

Идеалом охотничьей собаки, без всякого сомнения, следует считать настоящих гладкошерстных легавых собак. Страсть к охоте развита в них больше, чем у других пород. Будучи охотниками от рождения, они без всякого понуждения и выучки идут в поле. Если легаш вырос у хозяина, не занимающегося охотой, все-таки он до конца дней своих сохраняет в себе врожденную страсть. Стоит ему напасть на место, где держится хоть какая-нибудь дичь, — он начинает делать стойки, как старая опытная собака. Нередко легаши, тоскуя об охоте, уходят в поле одни без хозяина и, поднимая там дичь, до некоторой степени удовлетворяют свои охотничьи инстинкты. Поэтому-то у этих собак чистота породы имеет особенно большое значение: только чистокровный пес может быть страстным охотником от рождения. Длинная и толстая, несколько морщинистая морда, отвислые губы, широкие висячие уши, глаза, направленные вперед, гладкая лоснящаяся шерсть и прямой хвост палкой — вот каков облик настоящих легавых собак. Различные породы их, например, французские, немецкие легаши цвейноски и проч., отличаются длиной ушей, складом тела, цветом шерсти и строением носа. Страсть к охоте у этих собак развита настолько сильно, что при дрессировке их труднее всего выработать у них выдержку, то есть отучить от попыток бросаться к дичи без разрешения. Горячие собаки при виде подстреленной птицы дрожат от избытка волнения, как в лихорадке; можно себе представить, как велико должно быть для них искушение схватить дичь, но и тут хорошо воспитанные собаки дожидаются, пока не получат приказания хозяина. Сколько надо силы воли и выдержки для того, чтобы удержаться от инстинктивного движения к птице! Надо совершенно переломить свою природу, и собака из послушания к человеку достигает этого.