Иван Овсинский - Новая система земледелия

Лапы для такого экстирпатора я устраиваю наподобие нашего древнеславянского рала, так как немецкие лапы никуда не годятся. Последние имеют вид зубьев у конных граблей, благодаря чему они очень легко забиваются сорными травами; кроме того, сошник в немецких экстирпаторах обыкновенно прикреплен к лапе под прямым углом, так что обработка засоренных или несколько влажных полей немецкими экстирпаторами вовсе невозможна. Так бестолково устраивает свои экстирпаторы известный Сакк.

Дешевая и быстрая работа трехлемешными плугами и экстирпаторами собственной конструкции дает мне возможность в продолжение мая, июня и июля надлежащим образом очистить почву от сорных трав и приготовить ее для посева. В результате получается почва идеально чистая и без глыб. Рядовые сеялки прекрасно могут работать на такой земле: каждое зерно упадает на нетронутую плугом волосную поверхность и прорастает без дождя.

Надо только при обработке очень засоренных травами полей обращать внимание на то, чтобы подрезанные у корня (самая чувствительная часть) сорные травы не могли набраться сил и вырасти снова. Поэтому, тотчас же после появления всходов этих трав надо поле снова разрыхлить трехлемешным плугом или экстирпатором. Небрежный земледелец, откладывающий эту работу до следующего дня, никогда не будет в состоянии очистить почвы от сорных трав, потому что они, залечив свои раны и возобновивши силы, снова вырастут, в особенности на мелко вспаханной, богатой питательными веществами почве.

Как видим, обработка земли по новой системе стоит очень дешево и дает прекрасные результаты. При ней земледелец освобождается от целого кодекса формул, обязательных при глубокой вспашке. Глубоко вспаханную землю необходимо оставить в покое на некоторое время, если бы даже она вся поросла сорными травами, надо остерегаться совершенного ее размельчения в порошок, и, наконец, когда почва уже очищена и возделана, надо еще подождать с посевом, чтобы она совершенно осела , потому что в противном случае она при оседании порвет молодые корешки озимых хлебов.

Давая такие спасительные советы, приверженцы глубокой обработки и не подозревают даже, до чего они смешны для всякого, кто не разошелся еще логикой. Зачем разрыхлять землю, если она должна затем осесть? Разве только затем, чтобы уничтожить каналы, проложенные корнями и дождевыми червями и из проницаемой для воздуха почвы сделать кирпич? Так говорит логика, но приверженцев глубокой обработки это не касается — и в результате получается вывод, ослабляющий серьезность глубокой вспашки. До чего сильно раболепие перед глубокой обработкой, можно судить хотя бы по реферату, недавно прочитанному в Киевском Сельскохозяйственном Обществе и напечатанному в местном сельскохозяйственном органе. Автор этого реферата, обратив внимание на то, что на глубоко вспаханной почве свекловица всходит очень плохо, советует — не отрешиться от глубокой обработки, сохрани Бог! — но делать в земле маленькие углубления, которые раздвинули бы рыхлую землю, и на дне этих углублений сеять свекловицу; тогда семена, падая ближе к нетронутому плугом волосному слою, наверно будут всходить.

Логика спросит, зачем все это, когда пи двухдюймовой вспашке каждое зерно свекловицы прорастет без этой сложной и дорогой работы, и в распоряжении растений будет более толстый слой рыхлой земли. Но и здесь логика должна молчать, потому что глубокая обработка — это идол, которому нельзя прекословить.

При обработке паровых полей я строго соблюдаю следующие правила: 1) чтобы оживающие сорные травы уничтожать немедленно и 2) чтобы уплотненную от дождей землю немедленно разрыхлить боронами и снова сделать ее проницаемой для воздуха. При такой обработке почва дает мне такие высокие хлеба, что они вызывают удивление у всех, кто их видит.

В 1896 году паровое поле ужасно заросло у меня сорными травами. Такой массы сорных трав я никогда еще не видел и, вероятно, уже не увижу. Лето было дождливое, и почва не просыхала. Нужно было или пахать слишком сырую землю для истребления сорных трав, или же позволить им разрастаться еще больше. Волей неволей пришлось пахать сырую землю: сорные травы были истреблены, но корешки их облепились сырой землей и образовали множество глыбок, которые затем ссохлись во время засухи. При раздроблении их большую услугу оказал мне глыбодроб (дубовый цилиндр, набитый гвоздями на расстоянии 2 1/2 дюймов друг от друга и на столько же выступающими). Затем поле было засеяно рядовой сеялкой.

При вспашке неровных полей трехлемешными плугами очень часто на поверхность извлекается влажная земля из подпочвы, которая вскоре высыхает и образует глыбы. В таких случаях я одновременно с трехлемешными плугами пускаю бороны, которые не допускают до образования глыб. Когда же поверхность почвы станет ровной, тогда при двухдюймовой вспашке трехлемешными плугами глыбы уже не образуются.

Я не буду останавливаться на вопросе о запашке навоза, так как и приверженцы глубокой обработки признают, что его надо покрывать тонким слоем земли. Если при запашке удобрительных растений иногда и необходимо пустить плуг глубже, то это будет неизбежное зло, которое впрочем можно уменьшить скашиванием удобрительных растений. Часто же необходимость запашки вовсе исключается, напр. при заделке клевера, довольно редко применяемой у нас, хотя она является прекрасным способом обогащения почвы удобрениями.

Если при запашке соломенный навоз плохо распределяется, его надо укатывать. Это один из тех редких случаев при новой системе, когда надо прибегать к помощи катков. При новой системе обработки почва никогда не теряет волосности, двухдюймовый же верхний слой постоянно должен быть рыхлым, и поэтому употребление при ней катка было бы бессмысленно . Исключения из этого правила я укажу в дальнейшем изложении, при рассмотрении вопроса об обработке земли под яровые хлеба и о посеве.

Обработку земли под яровые хлеба я начинаю тотчас после уборки озими . Только при соблюдении этого условия можно рассчитывать на самый обильный урожай.

Поля, поросшие сорными травами и покрытые густым жнивьем, я вспахиваю трехлемешными плугами Рансома, поля не очень засоренные — семилапчатыми экстирпаторами собственной конструкции, и, наконец, чистые поля без жнивья, с которых хлеба были убраны косою, я бороную, если борона в состоянии разрыхлить такую землю.

Таким образом, почва у меня разрыхляется тотчас же после уборки хлеба, и в ней начинаются атмосферное орошение и нитрификация. Корни только что убранных растений начинают разлагаться и готовят питательные вещества для следующего поколения растений. Если почва засоряется сорными травами или уплотняется от дождей и пр., я еще раз в ту же осень обрабатываю ее трехлемешными плугами, экстирпаторами или боронами. Так приготовленную почву я еще раз бороную и оставляю на зиму.