Жан Дорст - До того как умрет природа

Тот же метод позволил сохранить и некоторые виды птиц, дальнейшее существование которых в природных условиях было уже невозможно. Таким путем удалось сохранить лебедя Cygnus cygnus buccinator в США 42(рис. 71). На Гавайских островах была успешно проведена работа по разведению гавайской казарки (Branta sandvicensis). Популяция этого эндемичного вида птиц вдруг начала катастрофически уменьшаться: в 1950 г. в живых оставалось лишь 24—40 особей, тогда как за 100 лет до этого популяция насчитывала 25 тыс. особей. Причинами массового сокращения численности гавайской казарки прежде всего была охота (в особенности во время линьки, когда птицы не могут летать), затем прожорливость завезенных на острова млекопитающих (кошек, собак, свиней, крыс) и, наконец, преобразование человеком естественных местообитаний. Первая попытка заставить этих птиц размножаться в неволе на Гавайских островах закончилась без особого успеха. Затем, в 1952 г., опыт был повторен в Великобритании, в Слимбридже, знаменитым Объединением по охране диких птиц. Он был более удачен: благодаря техническому мастерству и знаниям проводивших его людей удалось, полностью обеспечить размножение этого вида в неволе. По данным Учетов, проводившихся в январе 1964 г., существует по меньшей мере 389 особей этого вида, причем добрая половина — в неволе, Англии и. на Гавайских островах. Правительство США разработало обширную программу восстановления и охраны этого вида а территории Гавайских островов; на острове Гавайи было выпущено 125 птиц и на острове Мауи — 65, а численность популяций, хранившихся в диком состоянии, не поддается точному определению. Так эта эндемичная казарка, птица, уже стоявшая на грани окончательного исчезновения, была спасена благодаря разведению ее в неволе: сначала была увеличена ее численность, а затем проведена обратная интродукция (реинтродукция) вида в ее бывшем ареале. Эти приемы можно было бы применить ко многим видам птиц, обитающих в диком состоянии, например к белому американскому журавлю, которого сохранилось лишь 38 особей в диком состоянии и 7 — в неволе. В связи с тем что этот вид чрезвычайно уязвим в силу огромной протяженности путей его миграции, пересекающих всю территорию Северной Америки, весьма желательно продолжать попытки разведения его в неволе, частично уже увенчавшиеся успехом.

Тем не менее следует подчеркнуть, что все эти приемы сохранения животных всего лишь паллиатив и прибегают к ним лишь тогда, когда другие меры практически не имеют шансов на успех. Кроме того, в зоологических садах дикая фауна, и в особенности редкие виды, иногда подвергается серьезной опасности. Конечно, нельзя отрицать, что некоторые организации такого рода ставят себе задачей при показе животных публике способствовать просвещению масс в необыкновенно привлекательной форме и их роль в деле сохранения природы может быть очень значительной как благодаря пропаганде естественнонаучных знаний, так и благодаря разведению редких видов животных. Но существуют и другие зоологические сады, преследующие чисто коммерческие цели и не имеющие необходимой технической и научной базы. Предприниматели, которые их содержат, готовы пойти на любые сделки, вплоть до браконьерства, чтобы достать редких животных и превратить их затем в источник своих немалых доходов. При этом они содержат своих питомцев в самых неподходящих условиях, не говоря уже о том, что таким образом они подвергают серьезной опасности саму возможность продления жизни вида.

Можно было бы привести тысячу таких примеров, но самым наглядным из них, бесспорно, является случай с оранг-утаном, крупной человекообразной обезьяной с островов Суматра и Калимантан, которая стала объектом незаконной торговли, ведущейся в больших масштабах. Несмотря на то, что это животное находится в Индонезии под защитой закона, высокие цены, которые платят за него зоологические сады, порождают настоящую контрабанду. Небольшая, но значительно меньшая, чем предполагаемая, численность оранг-утанов и интенсивная «охота» за ними привели к тому, что сегодня эта человекообразная обезьяна относится к числу млекопитающих, которым угрожает наибольшая опасность полного исчезновения. Необходимо путем более строгих мер законодательного порядка оградить этих животных от ненасытности всякого рода дельцов, ибо они сильно вредят доброму имени зоологических садов, важную роль которых мы считаем необходимым еще раз подчеркнуть, учитывая их большую работу по пропаганде естественнонаучных знаний и по охране природы. Весьма желательным было бы, чтобы редкие животные, внесенные в «черный список», могли содержаться в неволе лишь в определенных, специально аккредитованных зоопарках, где они смогут давать потомство.

Остается добавить, что непрерывно возрастающий спрос на певчих птиц, предъявляемый бесчисленными любителями всех районов нашей планеты, зачастую приводит также к тяжелым последствиям в связи с тем, что смертность птиц во время долгих перевозок, которым они подвергаются до того, как попадут в клетки любителей, очень высока.

Заметим, наконец, что проблема сохранения живых существ за пределами их природных мест обитания касается растений не менее, чем животных. Ботанические сады, так же как и зоопарки, могут послужить для сохранения исходных видов, которые уже невозможно оградить от угасания в естественной среде. Так, сохранился до наших времен гинкго (Ginkgo biloba), не известный а диком состоянии, но разводимый в садах некоторых храмов на его родине в Китае.

В качестве еще одного примера приведем сицилийскую пихту (Abies nebrodensis). В 1958 г. в Сицилии оставалось только 8 экземпляров этой древесной породы, причем некоторые из них находились в весьма плачевном состоянии. Сохранение этого вида, в котором таятся большие экономические возможности, так как он обладает большой засухоустойчивостью, обеспечено тем, что в настоящее время в питомниках имеется несколько регулярно плодоносящих растений (Messeri, 1959). Так же обстоит дело и с одной из пальм Маркизских островов (Pelagodoxa Henryana). Первоначальному ареалу этой пальмы угрожает исчезновение, но ее разводят в различных районах жаркого пояса, в частности на острове Таити и во Флориде (рис. 72).

Итак, мы видим, что для сохранения некоторых редких растений следует попытаться разводить их «в неволе», восстанавливать искусственные биотопы и даже целые растительные сообщества. Конечно, в глазах ботаника это всего лишь паллиатив, так как растения еще в большей мере, чем животные, подвержены влиянию той среды, в которой они произрастают, и всегда существует риск, что дикие растения при искусственном разведении окажутся несколько преображенными под влиянием окружающих их условий. Но все же этот метод следует рекомендовать в тех крайних случаях, когда других шансов на сохранение жизни растений в природном местообитании уже не остается.