Мейтленд Иди - Недостающее звено

Дальше, дальше в прошлое — на сто тысяч лет, на пятьсот тысяч лет, на миллион. Я по-прежнему встречаю своих предков, но они уже утратили человеческий облик. Их мозг по сравнению с моим невелик, сознание смутно, мыслительные процессы крайне ограниченны. Если они и обладают речью, то лишь самой примитивной. Если они и одеты, то лишь в необработанные шкуры. Возможно, некоторые даже не умеют пользоваться огнем и всю жизнь питаются ягодами, кореньями и мелкими животными вроде лягушек и ящериц, которых съедают чуть ли не живьем. Мои предки.

Кто я? Я — все они, ибо правильный ответ будет генетическим, эволюционным. И он поможет мне установить мое родство со всем человечеством, более того, со всеми живыми существами. Если это мне удастся, то, возможно, я сумею наконец по-настоящему выяснить, кто я такой и почему я наделен большим мозгом, благодаря которому могу писать книги — и строить города, изобретать машины, управлять ими, летать на Луну. А главное, быть может, я узнаю, почему я способен ходить на двух ногах, говорить и размышлять о себе, вот как сейчас.

Было время, когда мои предки ничего этого не умели. Ведь они еще не стали людьми и жили на деревьях, больше напоминая человекообразных обезьян. Каким-то образом они затем превратились в людей. Где-то в моей родословной, на самом рубеже возникновения человека, существует звено, соединяющее несомненных людей со столь же несомненными не людьми. И задача книги состоит в том, чтобы определить это звено, рассмотреть его в свете новых данных, стремительно накапливавшихся в последние годы, и установить, даст ли это существо, его предшественники и его родственники ключ к удовлетворительному объяснению процесса, благодаря которому древняя, обитавшая на деревьях обезьяна стала человеком — короче говоря, узнать, как я стал тем, что я есть.

Это промежуточное существо и есть "Недостающее звено" заглавия. Называют его так по двум причинам. Речь действительно идет о звене, соединяющем людей с нелюдьми, — а точнее говоря, о нескольких звеньях единой цепи. До недавнего времени оно действительно было "недостающим", поскольку его существование тогда почти ничем не подтверждалось. Да и теперь еще недостает многих важных данных, и это приводит к жарким спорам о том, в каком порядке несколько состоящих в очень близком родстве существ располагаются в цепи, настолько рассыпавшейся, что, казалось, собрать ее звенья вообще невозможно. Однако благодаря последним открытиям и новейшим методам анализа уже можно разложить кое-какие звенья в определенной последовательности перед тем, как скрепить их. Каждая новая находка будет либо надежнее склепывать уже имеющиеся звенья именно в этой последовательности, либо их придется разъединить и изменить последовательность или даже добавить одно-два новых звена.

Наука, собирающая и склепывающая эти звенья, называется палеоантропологией. Для тех, кто ею занимается, настало крайне интересное время. Виднейшие ученые пока расходятся в ряде принципиальных вопросов. За последние двадцать лет в этой области разорвалось несколько бомб, и есть все основания ожидать новых взрывов. Тем, кто недостаточно компетентен, чтобы разбираться в тонкостях, о которых ведут спор специалисты, остается только ждать, пока пыль не уляжется, и, затаив дыхание, наблюдать, как наводится порядок в хаосе, оставленном взрывом.

Эта книга рассказывает о том, как обстоят дела сегодня, и дает предположительное описание недостающего звена.

Все началось в 1859 году, когда Чарлз Дарвин опубликовал "Происхождение видов путем естественного отбора". Сейчас невозможно воссоздать ту атмосферу интеллектуального и нравственного потрясения, которое пережила Англия, когда широкой публике стало ясно, какие выводы подсказывает эта эпохальная книга. Смириться с эволюцией растений или животных было в общем не так уж трудно: ведь сам человек с помощью селекции содействовал изменению многих домашних животных, а также разнообразных зерновых и овощных культур. Да и странные кости динозавров, которые все чаще выкапывали из земли, требовали объяснения, не говоря уж о накапливавшихся доказательствах того, что Земля существует вовсе не 6000 лет, как учила церковь, а сотни тысяч, если не сотни миллионов лет. Нет-нет, все это было вполне приемлемо. Беда заключалась в предположении, что человек произошел от омерзительных, вечно чешущихся волосатых обезьян.

Ах, эти гадкие обезьяны! Как сказала одна викторианская дама: "Будем надеяться, дорогая, что это неправда, но, если все-таки… тогда надо молить бога, чтобы это обстоятельство не стало достоянием гласности". Однако ее молитвы услышаны не были. Обезьяны, как низшие, так и человекообразные, нахально вылезли на авансцену благодаря исчерпывающему исследованию, которое провел Т. Гексли, друг Дарвина и рьяный пропагандист его теории. Гексли пришел к выводу, что из всех животных ближе всего к человеку стоят большие африканские человекообразные обезьяны — шимпанзе и горилла. Отсюда следовало, что окаменевшие остатки предшественников человека, если их удастся найти, позволят воссоздать еще более древние типы, которые окажутся общими предками человека и человекообразных обезьян, и что такие окаменелости, скорее всего, будут найдены в Африке.

Для сторонников эволюционной теории это было трудное время. Несмотря на всю логичность рассуждений Гексли, им сильно вредило отсутствие окаменел остей, которые подкрепляли бы их, как в Африке, так и в других местах. Когда появилась книга Дарвина, во всем мире имелась только одна такая окаменелость, да и то не внушавшая особого доверия. Это был обломок черепа, явно сходного с человеческим. Нашли его в известняковой пещере в долине Неандерталь, неподалеку от немецкого города Дюссельдорфа. Хотя череп, несомненно, принадлежал человеку или очень близкому его родственнику, выглядел он весьма странно, и куда легче было рассматривать его как останки современного человека, страдавшего каким-то уродством, чем смириться с мыслью, что так выглядели наши предки. И многие видные ученые того времени поспешили отмахнуться от "неандертальского человека".

Однако возникала другая проблема, от которой уже нельзя было отделаться простым пожатием плеч. Если неандертальцев не существовало, то кто же изготовлял каменные топоры и другие примитивные каменные орудия, которые теперь находили в руслах рек и пещерах по всей Европе так часто, что они уже перестали быть редкостью?

К тому же успехи геологии позволили вычислить примерный возраст некоторых подобных находок, и ученый мир волей-неволей должен был считаться с тем фактом, что возраст их нередко равнялся 20 тысячам лет, а у иных перевалил и за 100 тысяч. Однако, чтобы "доказать" происхождение этих орудий и установить, кто их изготовлял, необходимо было обнаружить их вместе с человеческими остатками в одних и тех же отложениях в пещере или в одном и том же галечном слое.