Вилейанур Рамачандран - Мозг рассказывает. Что делает нас людьми

1. Прямое отрицание. «Моя рука не парализована».

2. Рационализация. Наша общая тенденция переводить неприятные факты о себе во внешние причины. Например, мы можем сказать «Экзамен был слишком сложным» вместо «Я недостаточно занимался» или «Профессор садист» вместо «Я сам дурак». У пациентов эта тенденция усиливается.

Например, когда я спрашивал пациента, мистера Доббса: «Почему вы не двигаете левой рукой, как я вас просил?» он отвечал по-разному:

«Доктор, я армейский офицер. Не приказывайте мне».

«Студенты-медики целый день меня тестировали. Я устал».

«У меня сильный артрит, рукой двигать очень больно».

3. Конфабуляция. Тенденция выдумывать, чтобы защитить собственный образ. Это происходит бессознательно, без намерения обмануть. «Я вижу, как я двигаю рукой, доктор. Она в сантиметре от вашего носа».

4. Реактивное образование. Тенденция утверждать противоположное вашему неосознанному знанию о самом себе или, перефразируя Гамлета, стремление слишком много протестовать. Примером этого могут служить скрывающие свою ориентацию гомосексуалисты, яростно осуждающие однополые браки.

Другой пример. Я помню, как в клинике инсультов я спрашивал, указывая на массивный стол, пациентку с парализованной левой рукой:

«Вы можете приподнять этот стол правой рукой?»

«Да».

«Как высоко вы сможете приподнять его?»

«Примерно на дюйм».

«А левой рукой сможете приподнять?»

«Да, на два дюйма».

Ясно, что на каком-то уровне пациентка знала, что она была парализована, в противном случае откуда бы взялось такое преувеличение возможностей повреждённой руки?

5. Проекция. Приписывание собственных недостатков другим людям. В клинике: «[Парализованная] рука принадлежит моей матери». В обычной жизни: «Да он расист».

6. Интеллектуализация. Трансформация эмоционально угрожающего факта в интеллектуальную проблему для отвлечения внимания от этого факта и ослабления его эмоционального воздействия. Часто близкие родственники смертельно больного члена семьи, будучи не в состоянии встретиться лицом к лицу с потенциальной утратой, начинают относиться к болезни как к чисто интеллектуальной проблеме. Это может рассматриваться как сочетание отрицания и интеллектуализации, впрочем, терминология не так уж важна.

7. Вытеснение. Тенденция подавить «болезненные» для эго воспоминания. Хотя это слово проникло в популярную психологию, исследователи памяти давно подозревали о вытеснении. Я склоняюсь к мысли, что это явление существует в действительности, так как я наблюдал много очевидных примеров его проявления у моих пациентов.

Например, многие пациенты после нескольких дней отрицания излечиваются от анозогнозии. Я посещал одного такого пациента, который на протяжении девяти дней настаивал на том, что его парализованная рука «отлично работает», даже когда его спрашивали об этом несколько раз подряд. А на десятый день он полностью излечился от отрицания.

Когда я спросил его, как он себя чувствует, пациент немедленно ответил: «Моя левая рука парализована».

«И давно она парализована?» спросил я, удивившись.

«Вы же наблюдали меня последние несколько дней», ответил он.

«А что вы мне сказали о вашей руке вчера?»

«Разумеется, я говорил, что она парализована».

Очевидно, пациент «вытеснил» отрицание!

Анозогнозия служит яркой иллюстрацией того, что я постоянно подчёркиваю в этой книге, «убеждение» не монолитно. В нем есть множество слоёв, которые можно снимать по одному, пока «истинное я» станет не более чем воздушной абстракцией. Как сказал однажды философ Дэниел Деннет, концептуально «я» напоминает «центр гравитации» сложного объекта единственную воображаемую точку, в которой пересекается множество его векторов.

Так и анозогнозия, являясь далеко не просто ещё одним странным синдромом, позволяет нам взглянуть по-новому на человеческий разум. Каждый раз, когда я вижу пациента с этим расстройством, мне кажется, что я рассматриваю человеческую природу сквозь увеличительное стекло. Я не могу не думать о том, что, если бы Фрейд знал об анозогнозии, он получил бы большое наслаждение от её изучения. Он мог бы спросить, например, чем определяется та или иная защита, которую применяет пациент; почему в одних случаях используется рационализация, а в других прямое отрицание? Зависит ли это целиком от обстоятельств или от личности пациента? Будет ли Чарли всегда пользоваться рационализацией, а Джо применять отрицание?

Кроме объяснения фрейдистской психологии в терминах эволюционной теории моя модель работает и для биполярных расстройств (маниакально-депрессивных заболеваний). Существует аналогия между стилями реагирования левого и правого полушарий маниакальным или бредовым для левого полушария и озабоченным «адвокатом дьявола» для правого и колебаниями настроения при биполярном расстройстве. Если это так, может быть, эти перепады состояния на самом деле являются результатом переключения между полушариями мозга? Как показали мои учителя доктор Набиар и Джек Петтигрю, даже у нормальных индивидуумов могут встречаться спонтанные «перескоки» между полушариями и соответствующими когнитивными стилями. Чрезвычайное увеличение этих колебаний психиатры рассматривают как «дисфункциональное» или «биполярное» расстройство, хотя я знал нескольких пациентов, которые предпочитали приступы депрессии, чтобы, например, не прерывать своё мимолётное эйфорическое общение с Богом.

Как мы видели ранее, одной из функций правого полушария мозга является составление объективной полной картины «я» и ситуации, в которой человек находится. Эта функция также позволяет вам «видеть» себя со стороны. Например, когда вы репетируете выступление, вы можете «увидеть» себя, шагающего туда-сюда по подиуму, с точки зрения зрителя.

С этим как-то связан и внетелесный опыт. Опять же, следует только вспомнить о нарушениях ингибиторных схем, которые обычно контролируют активность зеркальных нейронов. Повреждение правой лобнотеменной области или анестезия с помощью кетамина (которая, возможно, воздействует на те же самые схемы) снимает это ингибирование. В результате человек начинает покидать своё тело, иногда до такой степени, что перестаёт ощущать боль. Он видит свою боль «объективно», как будто её испытывает кто-то другой. Иногда у него может возникнуть ощущение, что он на самом деле покинул своё тело и парит над ним, наблюдая себя извне. Обратите внимание, что, если эти схемы, «привязывающие к телу», особенно чувствительны к недостатку кислорода в мозге, это также могло бы объяснить ощущение покидания тела, обычное для предсмертного опыта.