Игорь Акимушкин - Проблемы этологии

Молодежь не знает еще своих границ и бродит где ей хочется. Но молодой пес в возрасте девяти месяцев и больше уже получает жестокую трепку от собак, на территорию которых зашел. С этого же времени собаки-подростки вместе со взрослыми обороняют свои владения.

«Если стаи встречались на границе, разделяющей их территории, где их права были равны, то ни та, ни другая сторона не кидалась в бой. Самцы, особенно вожаки, рычали друг на друга… Напряжение, которое испытывали сильно возбужденные, но вынужденные сдерживаться вожаки, находило выход в действиях, бывших для нас постоянным источником развлечений из-за сходства с человеческими поступками в подобных же обстоятельствах: они срывали раздражение на членах своей стаи, и, если поблизости от вожака находилась собака, занимающая по иерархической лестнице низшее положение, он свирепо рычал на нее или задавал ей жестокую трепку» (Нико Тинберген).

Морской червь нереис, на которого с таким воодушевлением охотятся рыбы, в родной стихии прячется в щелях скал. И в аквариуме ищет, где бы посидеть спокойно, долго ищет укрытия и, если ничего подобного нет, черви свиваются клубком, сплетаясь воедино.

Положим на дно аквариума стеклянные трубочки. Вскоре черви находят их и забираются внутрь. Если трубочек на всех не хватает, бездомный нереис, внимательно обследовав несколько уже заселенных трубочек, пытается забраться в одну из них. Затем события могут развиваться тремя путями: либо новоявленный претендент уйдет подобру-поздорову, либо заберется в дом к его владельцу и они будут мирно жить вместе, либо, наконец, зайдя сзади (не с той стороны, где у владельца трубочки голова), пришелец начнет кусать и рвать челюстями спрятавшегося там нереиса и вытащит его из дома.

Обычно тут же начинается драка: бойцы сходятся головой к голове и кусают друг друга. Борьба продолжается три-пять минут, после чего побежденный червь удаляется. У некоторых видов нереисов драки с себе подобными вне дома редки, у других постоянны и носят выраженный характер борьбы за территорию.

У червей с их малоразвитой нервной системой такое поведение (территориальный императив) атипично. Типично же оно у членистоногих, например, у крабов и стрекоз.

На мелководьях тропических морей, в полосе отливов и приливов, живут манящие крабы рода ука. Самцы этих крабов получили в дар от природы огромную, длиной больше самого краба, левую клешню. Правая клешня непропорционально мала — ненужный, казалось бы, придаток. Впрочем, и от нее есть прок: помогает есть, поднося съедобные куски ко рту.

В отлив манящие крабы покидают норы, и разыгрывается спектакль. Крабы ритмично машут своей огромной клешней: это предупреждение всем другим крабам-самцам, чтобы не приближались к их норке и небольшой территории вокруг нее. Если такого убедительного предупреждения кому-либо оказалось недостаточно и он нарушил границы чужой территории, начинается драка. Крабы фехтуют своими огромными клешнями, и, как при фехтовании на шпагах, далеко слышны звуки ударов «клинка» о «клинок». Но эта дуэль длится недолго, всего несколько секунд. Серьезных повреждений бойцы друг другу не причиняют.

Л. Крейн наблюдал за двумя манящими крабами, посаженными в аквариум. Распорядок дня был у них стереотипный. Поутру просыпались, вылезали из нор, чистились, ели. Затем вдруг словно по команде устремлялись к границе, разделявшей их территории, и начиналась дуэль. Кончалось тем, что более слабый краб прятался в своей норе, а победитель продолжал прерванный боевыми действиями обед.

И так изо дня в день. Казалось, что драка этих крабов — своего рода спорт или игра. И только иногда победивший краб своим поведением доказывал, что тут не игра и не спорт, а дело более серьезное: он вторгался на территорию врага, границу которой обычно не переходил, выгонял противника из норы, а саму нору разрушал, засыпая песком.

Н. Морре залил водой воронку от бомбы — получился небольшой прудик. Затем он принес пять самцов стрекоз одного вида и выпустил их вблизи пруда. Через несколько дней он доставил сюда еще пять стрекоз-самцов. Но принесенные ранее стрекозы уже настолько освоились на новом месте, что сочли его своей законной территорией. Они набросились на новичков и прогнали их. И во все последующие дни на этом пруду было постоянно только пять стрекоз.

Защиту территории, или ревира, М. Джакобс наблюдал у двух видов американских стрекоз. У них были даже устрашающие позы: когда стрекоза-самец встречалась на своей территории с другим самцом, она приподнимала вверх яркоокрашенное брюшко. Это предостерегающий сигнал. Напротив, когда встречалась с самкой, опускала брюшко вниз.

«Эта птица замечательна тем, что даже осенью и ранней зимой не покидает свой ревир, необычно также, что оба пола одинаково окрашены: красная грудь, по которой можно узнать взрослую зарянку, и, наконец, у этих птиц иногда поют и самки». (С. Барнетт).

Когда самец зарянки поселяется в новой, незнакомой ему местности, он поет очень тихо, неуверенно, причем не на ветке, а на земле. Если не услышит никакой песни в ответ, решает, что место здесь не занято. Тогда поет все громче и громче и, наконец, перелетев на сук какого-нибудь дерева или куста, поет в полную силу. Это значит, что он нашел свой ревир и покидать его не намерен. Когда на территорию вторгается другой самец, песня ее владельца звучит еще громче.

Если песня не помогла, не отпугнула вторженца, зарянка прибегает к помощи позы устрашения: демонстрации красного пятна на горле. Пролетает над самой головой соперника и садится напротив, стараясь повернуться так, чтобы красная грудь была хорошо заметна. Приподнявшись на ногах, самец вытягивает голову вверх, клюв смотрит в небо. Красное пятно на груди, не заслоняемое ничем, видно противнику отчетливо.

И это не помогло! Не испугался пришелец. Тогда, но это бывает редко, хозяин ревира бросается в драку с нахалом. Птицы клюют друг друга, пускают в ход когти, так что перья летят.

Этолог Дэвид Лэк купил на рынке чучело зарянки и поместил его в вольеру, где содержались живые зарянки. Они тут же приняли позы угрозы, но чучело никак, естественно, не реагировало на это. Зарянки возмутились и пошли в атаку на наглеца. Даже когда один энергичный самец оторвал у чучела голову, агрессивное поведение зарянок продолжалось.

Для увеселения скучающей подруги, высиживающей птенцов. Так думали раньше, преимущественно поэты. Но в 1920 году маятник общественного мнения качнулся в другую сторону. В этом году вышла книга Генри Говарда «Территория в жизни птиц». В ней доказывалось, что пение птиц не больше как предупреждение другим самцам своего вида о том, что место здесь уже занято. С тех пор так и пошло: песня — охрана территории, и ничего больше.