Николай Курчанов - Поведение: эволюционный подход

Исследования способности животных к символизации дали веские аргументы для поиска путей коммуникативного диалога «человек – животное».

Как мы помним, когнитивная этология возникает как наука о коммуникации животных. Большинство сигналов общения животных в природе видоспецифичны: они генетически детерминированы и одинаковы у всех особей вида. Набор сигналов практически не расширяется в ходе онтогенеза. Но у высокоорганизованных животных сигналы общения выходят за рамки видоспецифичной коммуникации. Даже мартышки способны дифференцировать сигналы (например, не опасность вообще, а змея или леопард ). Правда, природный «словарь» у животных обычно невелик. Шимпанзе , сугубо социальные существа (вспомним афоризм Р. Йеркса: один шимпанзе – не шимпанзе ), имеют примерно 60 сигналов коммуникации. Этого им вполне хватает для жизни в естественной среде. Отсутствие необходимости расширения «словарного запаса» скрывает потенциальные коммуникативные способности животных.

Если у человека основной канал коммуникации связан с речью, то в природе ключевое значение имеет невербальная коммуникация.К этой области относятся разнообразные виды «языка тела» с уникальной способностью животных понимать намерения другого по глазам, жестам, движениям. Многие тайны такой коммуникации до конца не раскрыты. Вспомним язык танца пчел, ос , язык жестов муравьев . Эти языки во многих отношениях являются символичными. Вспомним летучих мышей вампиров ( Desmodus rotundus ). Исследования показали, что вампиры хорошо узнают друг друга, помнят помощь, которая для них является жизненно важной, возможно, запоминают обман. Но как? В художественной литературе многократно описывались факты поразительного понимания жестов и взглядов человека собаками и лошадьми. Часто источник информации остается непонятным для самого человека. Вспомним, с какими трудами решалась загадка «умного Ганса», по-моему, так и не решенная до конца. Какую роль играют в подобных случаях когнитивные способности? Этот вопрос мы рассмотрим чуть позднее.

Различные аспекты невербальной коммуникации у человека вызывают большой интерес в сфере психологии общения (Пиз А., 1995). К сожалению, этот интерес, подогреваемый рекламой, больше способствует обогащению организаторов коммерческих курсов, весьма далеких от серьезной науки.

Следует заметить, что разделение коммуникационных систем в природе на «низшие» и «высшие» является одним из многих проявлений антропоцентрического мировоззрения. «Высший» уровень – если похож на человеческий язык, «низший» – если нет. Но кто возьмется определить этот уровень, учитывая, что все тонкости коммуникации животных мы часто не понимаем? Тем не менее именно вербальная коммуникация(от лат. verbum – слово) долгое время рассматривалась как прерогатива человека, а речь считалась основным фактором принципиальных отличий мышления человека и животных. Поэтому возможность коммуникации человека и животных при помощи языка стала самой интригующей темой зоопсихологии.

Если гортань животных не приспособлена для произнесения звуков человеческой речи, то это не значит, что нельзя использовать другие языки коммуникации. Такими языками коммуникации и стали языки-посредники, наиболее известные из которых – амслен и йеркиш. Языки-посредники – это искусственно созданные языки, обладающие свойствами человеческой речи.

Само понятие «язык» не такое простое, как может показаться на первый взгляд. У различных лингвистов мы находим разные подходы к системе критериев языка. В зоопсихологии при анализе языковой коммуникации особое внимание уделяется следующим критериям (Зорина З. А., Смирнова А. А., 2006):

1. Семантичность – способность присваивать определенное значение абстрактным символам и пользоваться ими.

2. Продуктивность – способность создавать и понимать неограниченное число сообщений, преобразуя исходный запас символов.

3. Перемещаемость – способность воспринимать предмет сообщения удаленным во времени и пространстве от источника сообщения.

4. Культурная преемственность – способность передавать информацию о смысле символов от поколения к поколению путем обучения.

Эксперименты по обучению животных языкам-посредникам, которые требуют не меньшего интеллекта, способствовали изменению наших представлений о когнитивных способностях животных.

Самый первый, а потому и самый известный эксперимент провели супруги Аллен и Беатрис Гарднеры с самкой шимпанзе , которой дали кличку Уошо. Эксперимент продолжался с 1966 по 1970 г. Он начался, когда Уошо было 10 мес., с использования языка глухонемых амслен, без особых надежд Гарднеров на успех. Но произошла сенсация! Уже в 3 года Уошо не только усвоила более 130 слов, но и смогла объединять их в простые предложения. Она активно использовала свои знания, общаясь с людьми, часто сама являлась инициатором разговора.

В приматологическом центре города Атланта Д. Рамбо разработал специальный «обезьяний» язык йеркиш с использованием компьютера. Первая его «ученица» – самка шимпанзе Лана, начала заниматься в 1973 г., также проявив высокие способности. Известный американский приматолог Д. Примэк разработал «язык» пластиковых карт, обозначающих предмет, свойство или понятие. Его самая известная «ученица» – самка шимпанзе Сара.

Обучение языкам-посредникам проводилось и с другими антропоидами. В 1971 г. американская исследовательница Ф. Паттерсон, заинтригованная успехами Уошо, начала свой эксперимент с самкой гориллы ( Gorilla gorilla ) Коко возрастом 1 год. Коко стала одной из самых знаменитых «говорящих» обезьян, освоив около 500 знаков языка амслен.

Другой американский ученый Л. Милс, также используя амслен, более 11 лет работал с орангутаном (Pongo pygmaeus) Чантеком и добился больших успехов в обучении. Чантек хорошо знал более 150 слов, активно участвовал в диалогах.

Таким образом, 1970-е гг. можно считать временем резкого изменения в подходах к исследованию когнитивных способностей обезьян. Необходимо подчеркнуть, что важен не сам факт заучивания жестов и слов, что можно было бы интерпретировать условнорефлекторной деятельностью, а особенности использования словарного запаса, которые демонстрируют когнитивную способность. Это такие факты, как «конструирование» новых слов, иногда весьма тонкое употребление знакомых слов в переносном смысле. Это употребление знаков для прошлого и будущего. Это культурная преемственность, которую долго считали сугубо человеческой особенностью, владение элементами синтаксиса, способность классификации и многое другое.