Илья Рухленко - Что ответить дарвинисту? Часть I

Итак, на фронте «генетических доказательств эволюции» дела у дарвинистов сегодня обстоят нехорошо. Настолько нехорошо, что хуже уже, наверное, и не надо. То есть, уже ясно, что молекулярно-генетические факты не подтверждаютверсию дарвиновской эволюции. Вместо стройной генетической картины, которая бы четко показывала происхождение одних живых существ из других – мы наблюдаем какую-то «генетическую кашу»: 1) массовые генетические «заимствования» между биологически удаленными таксонами; 2) в том числе, с участием фактов «генетической конвергенции» (крайне подозрительных совпадений между целыми генными комплексамиу совершенно разных живых существ); 3) в то время как у родственных организмов могут наблюдаться резкие различия в генетических механизмах даже фундаментальных (жизненно-важных) процессов. Понятно, что такая картина не подтверждает версию дарвиновской эволюции, а скорее, опровергает её.

Однако возникает вопрос – тогда на что же, собственно, указывают известные сегодня молекулярно-генетические факты? О каком возможном сценарии они говорят?

Давайте попытаемся в этом разобраться – еще раз, внимательно, и с самого начала. Теперь, когда мы уже знаем: 1) что такое генетический код, ДНК и гены, 2) в чем состоит разница между значимыми нуклеотидными заменами и синонимичными, 3) какие именно возмутительные факты (со стороны молекулярной генетики) не вписываются в картину дарвиновской эволюции и почему – теперь нам уже будет проще во всем этом разобраться.

Начнем с самого начала – почему «генетические доказательства эволюции», собственно, доказываютэволюцию? Ведь что, по сути, демонстрируют молекулярно-генетические факты? Что однигруппы организмов генетически ближедруг к другу, чем другие. Но такие факты – тривиальны, и ничего особо убийственного они не несут (для любых концепций, хоть эволюционных, хоть вообще не эволюционных).

Допустим, в ходе генетических исследований мы установили, что тот или иной набор генов у разных представителей крупных кошек (род Panthera ) – ближек набору аналогичных генов у мелких кошек (род Felis ), чемк набору соответствующих генов у любого из представителей семейства собачьих ( Canidae ). Ну и что мы докажем таким образом? Ведь и без всяких генетических фактов ясно, что крупные кошки ближе к мелким кошкам, чем к собакам. Ближе и морфологически, и физиологически, и поведенчески. Так что же тогда удивительного, что они окажутся еще и генетическиближе? Ведь мы считаем, что всё разнообразие признаков организмов – как раз и записаноименно в генотипах этих организмов. Поэтому открытие еще и генетической близости у тех биологических групп, которые и так близкиво всех других отношениях – является просто тривиальным фактом, из которого вообще ничего не следует (никаких «доказательств»). Действительно, если бы мы создавали таксоны кошачьих и собачьих с помощью разумного дизайна , то у нас бы все равно получилось то же самое– генетические программы разных (созданных) представителей кошачьих оказались бы ближе друг к другу, чем к генетическим программам собачьих (и уж тем более, к генетическим программам каких-нибудь антилоп). Так получилось бы просто потому, что признаки, которые мы запрограммировалив генах кошачьих, отличаютсяот аналогичных признаков (которые мы запрограммировали в генах собачьих) в большейстепени, чем эти же признаки между разными представителями кошек.

Таким образом, в самом первом приближении (из простогофакта генетической близости) еще вообще ничего не следует. Такие факты можно прекрасно уложить в рамки любойконцепции – хоть эволюционной, хоть не эволюционной.

Однако если мы копнем глубжеи посмотрим: 1) какими именногенами могут различаться представители разных биологических групп и 2) чем именноэти гены могут различаться… то вот здесь-то как раз и всплывает эволюционнаятрактовка этих различий в качестве самойправдоподобной на сегодняшний день.

Речь идет о том, что у разных живых существ различаются между собой (нуклеотидными последовательностями) такие гены, которые, казалось бы, выполняют в разных организмах – одну и ту же работу. В живых клетках много такой работы, выполнять которую совершенно необходимо (практически любым организмам). Необходимо для того, чтобы живые существа вообще могли жить. Как правило, в таких (жизненно необходимых) генах закодированы белки, которые осуществляют те или иные биохимические реакции внутри живых клеток. Без этих биохимических реакций весь «конвейер» живой клетки вообще остановится.

Например, известные белки цитохромыприсутствуют в клетках практически любых живых существ, участвуя там в совершенно необходимых окислительно-восстановительных реакциях. Эти химические реакции, проводимые белками-цитохромами, в принципе, одинаковы. То есть (определенные) цитохромы выполняют, по сути, одинаковуюработу в клетках самых разных живых существ.

Но ведь разных живых существ в природе – несколько миллионов видов. И вот, у всехэтих миллионов видов… имеется свойвариант цитохрома (!), который хотя бы чуть-чуть, но отличается(своей аминокислотной последовательностью) от цитохромов любых других (даже близких) биологических видов.

Возникает вопрос – а зачему каждого биологического вида имеется свой собственный вариант цитохрома, есливсе эти цитохромы – проводят одну и ту же химическую работу?

Причем такая картина (с разнообразием вариаций, по сути, одного и того же белка) наблюдается не только с цитохромами, но и практически с любыми другимибелками, имеющимися у разных биологических видов. То есть, почти бесконечная вариативность белков, выполняющих одну и ту же биохимическую работу – это общее правило, которое мы наблюдаем в живой природе.

Естественно, опять возникает тот же вопрос, но уже многократно усиленный – а какой смыслв этой бесконечной вариативности любыхбелков, где полный набор собственныхвариантов белков имеет каждый биологических вид, есливсе эти вариации (аналогичных) белков выполняют, по сути, одну и ту же биохимическую работу?

Поневоле напрашивается мысль, что эти (почти бесконечные) вариации аналогичных белков – просто не имеютникакого биологического смысла. То есть, эти варианты белков – нейтральныв биологическом отношении. И любой (или почти любой) вариант такого белка – мог бы успешновыполнять в каком-нибудь «чужом» организме ту самую работу, которую он делает в своем «родном» организме. Особенно, если «чужой» и «родной» организмы являются биологически близкими видами, и если соответствующие белки различаются между собой не слишком сильно (или вообще слабо).