Илья Рухленко - Что ответить дарвинисту? Часть I

Однако с другой стороны, у нас в распоряжении сотни миллиардовособей самых разных живых существ, относящихся к миллионамбиологических видов (которые производят на свет многие триллионы или даже биллионы яиц, спор, личинок и детенышей). Что само по себе подразумевает весьмаобширный биологический материал для периодического возникновения только что описанных случайных мутаций. Таким образом, теоретически, мы должны были бы, наверное, пронаблюдать уже много таких «эволюционных вспышек», когда какой-либо новыйполезный признак внезапно появлялся в той или иной популяции того или иного биологического вида. И потом следовал быстрый эволюционный «захват» этой популяции данным признаком, в соответствии с теми рейтингами скоростей естественного отбора, которые мы здесь уже успели озвучить.

Но что-то никаких «эволюционных вспышек» мы не наблюдаем. Точнее, иногда всё-таки наблюдаем (в единичных случаях). Но в подавляющем большинстве таких случаев после проведения специальных исследований оказывается… что механизмы произошедших изменений были недарвиновскими (см. ниже).

4. Наконец, если какой-то признак приводит к повышению приспособленности всего на 0.1 %, то здесь для практически полной победы этого признака (до 95 % носителей) требуется уже примерно 8000–20000 поколений. То есть, эволюционный «захват» популяции подобным признаком уже вряд ли можно будет пронаблюдать непосредственным образом. Кроме того, подавляющая часть таких признаков должна удаляться из популяций чисто случайным образом в самом начале своего появления, за счет дрейфа генов.

И тем не менее, если эти признаки относятся к таким, которые хорошо сохраняются в виде останков, вполне можно было бы зафиксировать изменение и таких признаков тоже. То есть, эволюционные изменения раковин, костей, панцирей, семян и орехов, коры и древесины (и даже в некоторых случаях мумий) вполне можно было бы зафиксировать даже в случае эволюции таких признаков, которые создают разницу в приспособленности особей всего 0.1 %.

Если бы, конечно, современная теория эволюции была правдой.

То есть, что можно было бы сделать? Можно было бы измерить сегодняшнеедавление естественного или полового отбора по отношению к какому-нибудь признаку вида. И если будет установлено, что это давление не равно нулю, то можно было бы посмотреть, как изменялся этот признак у данного вида в течение последних тысяч или десятков тысяч лет. И всё, что нам останется, это зафиксировать соответствующие изменения данного признака (в соответствующую сторону) в ископаемых останках этого организма (если, конечно, данный признак вообще сохраняется в ископаемом состоянии). Таким образом, с одной стороны мы будем иметь давление естественного (или полового ) отбора, строго установленное сегодня, а с другой стороны, установленные эволюционные изменения этого признака именно в ожидаемом направлении, зафиксированные в ископаемых останках. Понятно, что это будет уже не самое прямое доказательство эволюции под действием естественного отбора (из всех возможных). Но всё же такие установленные факты были бы очень мощным свидетельством в пользу этой теории.

Приведу конкретный пример. В ходе целого ряда исследований было установлено, что у женщин Homo sapiens имеются серьезные половые предпочтения по отношению к такому признаку мужчины, как мужская атлетичность(Weeden & Sabini, 2005). [102] Под «мужской атлетичностью» я здесь понимаю, во-первых, степень мускулистости мужского тела, во-вторых, индекс плечи/талия (высокое соотношение у мужчин привлекательнее низкого), и в-третьих, соотношение жира по сравнению с мышцами (низкое соотношение привлекательней).

Таким образом, мужская атлетичность должна являться серьезным фактором полового отбора .

Более того, мужская атлетичность приветствуется не только женщинами Homo sapiens , но еще и является важной чертой социальных взаимодействий между самими мужчинами. То есть, сами мужчины очень уважают мужскую атлетичность. По сути, это один из самых первых признаков, которые один мужчина оценивает в другом мужчине. И если атлетичность другого мужчины оставляет желать лучшего, то мы успокаиваемся (и даже можем преисполниться чувством собственного превосходства). А вот если атлетичность другого мужчины явно «выпирает» из всех углов (если фигура явно мощная), то мы начинаем чувствовать себя не совсем комфортно. Причем такое уважение (мужчин) к физической силе и атлетичности наблюдается уже в подростковом возрасте.

Таким образом, атлетичность даёт большое преимущество не только в процессе «завоевания» самки, но и во взаимодействии с другими мужчинами.

Наконец, в отличие, например, от «хвоста» павлина, атлетичность мужчины нельзя назвать вредным признаком. Если хвост павлина откровенно затрудняет выживание павлину и является явно вредным признаком, то атлетичность мужчины имеет не только свои минусы (больше ресурсов необходимо для её поддержания), но и весьма неплохие плюсы – атлетичность позволяет легче справляться с разнообразными физическими нагрузками, в том числе, сопровождающимися риском для жизни.

Итак, по сути, мы имеем признак, который должен эволюционировать в популяциях людей под мощнейшим давлением полового отбора , производимым сразу в двух его формах – и за счет предпочтения самок, и за счет преимущества в конкуренции с другими самцами.

Теперь нам осталось только раскопать несколько десятков скелетов мужчин, начиная от современности и до «глубины» в несколько тысяч (или десятков тысяч) лет. И продемонстрировать, как этот признак (мужская атлетичность) постепенно эволюционировал в соответствующем направлении под мощным давлением полового отбора .

Такая работа уже была проделана. И вот что оказалось. Даём слово выдающемуся специалисту по эволюции человека (автору книг «Эволюция человека» в двух томах) доктору биологических наук, Александру Маркову: [103] Цитата из личных комментариев А. Маркова на эту тему: http://elementy.ru/news?discuss=431932 Взято 31.07.2015.

…На самом деле, кстати, наоборот – за последние тысячелетия, по антропологическим данным, люди, по крайней мере многие человеческие популяции, стали менееатлетичными.

Итак, мы видим, что «эволюционные изменения» действительно произошли. Но к сожалению, в совершенно противоположнуюсторону. То есть, рассуждения в рамках теории полового отбора говорили нам, что мужская атлетичность должна развиваться в ходе эволюции. А она, на самом деле, оказывается, деградировала.