Андрей Буровский - Разум и цивилизация, или Мерцание в темноте

Задача ученого – проверять факты и на их основе выдвигать гипотезы, строить теории. Не те, которые хочется, а те, которые не противоречат имеющимся фактам.

Один неглупый ученый сказал, что для воспитания душевно здорового человека ему надо почаще говорить слово «нельзя». А ученый, прибавил коллега, должен еще и самому себе почаще говорить слово «нельзя».

Например: сегодня нельзя дать научного объяснения фотографий девочек, играющих с феями. Возможно, мы сможем это сделать – но только завтра или послезавтра. Знать это хочется уже сегодня, но мы не знаем. Утверждать что бы то ни было по поводу этих фотографий – нельзя. Можно только предполагать с той или иной степенью вероятности.

Наука не стесняется своего незнания. Когда академические ученые отказываются от мудрого незнания и претендуют на полноту владения истиной, они превращаются в религиозных оракулов, жрецов культа науки. А великих ученых прошлых веков они превращают в объекты поклонения, в неких пророков, от имени которых вещают.

Ни одно научное предположение, основанное на фактах, не может быть истиной в последней инстанции. Гипотеза – всего лишь обоснованное фактами предположение; оно может и оказаться неверным, и потребовать уточнения.

Сегодня выдвигаются гипотезы, которые 20 лет назад показались бы или бессмыслицей, или просто безумием – хотя бы о рождении культуры из своего рода «невроза», страха перед покойником.

Ни одна теория не исчерпывает всей сложности и многообразия мира. Теория – всего лишь наиболее правдоподобное на данный момент объяснение того, что мы знаем.

Известно множество глубоких заблуждений ученых, которые неправильно истолковали какие-то факты. Но есть примеры теорий, которые подтверждаются всем течением жизни и накоплением новых знаний. Например, нет оснований отказываться от эволюционной теории. Виды изменяются, и это факт; ничего с этим поделать невозможно. Нравится нам это или не нравится.

Ученые лучше мракобесов не потому, что владеют истиной в последней инстанции. Они лучше потому, что умеют отказываться от одних гипотез и теорий в пользу других.

Теория – это модель, отражающая реальность. Устаревшую модель постоянно меняют на более совершенную и современную.

Учение о происхождении человека в начале и в конце ХХ столетия – это разные теории. Еще в 1970-е годы меня, студента, учили совершенно другим схемам и даже терминам, нежели применяются сейчас. Само слово «питекантроп», которое знают, можно сказать, все, в науке давно не используется. Само понятие «человекообезьяна» или «обезьяночеловек» давно и безнадежно устарело.

Майкл Кремо дал себе труд собрать массу сведений об интересных находках, которые уважаемые коллеги не изволят замечать. Означают ли эти находки, что «человек был всегда» и что цивилизация тоже почти вечна? Что в каменноугольном периоде жили золотых дел мастера?

Нет, не доказывают. Для начала – эти находки могут иметь совершенно другое объяснение. Без анализа самих находок вообще трудно о чем бы то ни было судить.

Судя по всему, «народы великанов» действительно существовали, а быть может, существуют сегодня. Мне доводилось писать о громадных полуразумных приматах – гигантопитеках. Есть много свидетельств того, что их потомки жили и в историческое время – в том числе и в Северной Америке.

Гигантопитеки – своего рода «параллельное человечество»

Отменяет ли это наше знание о законах эволюции и о том, когда может возникнуть цивилизация? Ни в какой степени.

Если мы хотим чудес – тогда наука не нужна, даже вредна. Если мы хотим хотя бы попытаться понять границы возможного и невозможного, – наука к нашим услугам. Мы утрачиваем перспективы понимания мира и ограничиваем себя, превращая знания в непререкаемые идеологические догмы.

Нам известно о мире достаточно много, чтобы мы могли оценить «странные» находки и сведения, «противоречащие общепринятой теории». Согласно всему, что мы знаем, цивилизацию может создавать только разумное существо. Невозможно представить себе бытие разумных существ и цивилизации в геологические периоды, когда еще не было теплокровных животных с крупным мозгом.

Следует ли из этого, что цивилизация не может быть древнее 5 или 10 тысяч лет? То есть того срока, для которого мы точно знаем о существовании цивилизации? Нет, не следует – и как раз с точки зрения науки.

Мы знаем, что 10 тысяч лет тому назад цивилизация уже была. Из этого совершенно не следует, что раньше ее не было и быть не могло. Более того, есть много смутных свидетельств, что до «нашей» цивилизации могли быть какие-то другие.

Цивилизация совершенно не обязательно должна быть вечной. Есть множество причин, по которым она может исчезнуть или катастрофически деградировать. Ученые XIX века учитывали возможность гибели и нашей цивилизации. Э. Б. Тайлор (1832–1917), основатель эволюционной теории культуры, вполне допускал, что цивилизация станет некой вспышкой, за которой последует деградация, возвращение человечества к первобытному состоянию.

Эдвард Бёрнетт Тайлор (1832–1917)

«Мы должны считать большим счастьем, что нам выпало жить в один из тех, богатых событиями, периодов умственной и нравственной истории человечества, когда недоступные в прошлом исследования открыты для нас. Долго ли продолжатся эти счастливые дни – неизвестно. Можно ожидать, что успехи науки и широкое распространение научного метода с его неопровержимыми доказательствами и непрерывным открытием новых фактов, более успешно, чем до сих пор, продвинет мир по пути прогресса. Но если истории суждено повторяться, то нас ждут темные и неподвижные века, когда на владение истиной будут претендовать лишь комментаторы и приверженцы предания, века, когда великие мыслители нашего времени будут приводиться в качестве авторитетов людьми, рабски применяющими их методы для новых доказательств высших целей. В том и в другом случае на нас, для которых дорог успех цивилизации, лежит обязанность воспользоваться настоящими благоприятными обстоятельствами для того, чтобы прогресс, если ему суждено остановиться в будущем, мог бы по крайней мере остановиться на более высокой ступени».

Кстати, именно это, предсказанное Тайлором, мы и видим, когда академическая наука превращается в «комментаторов и приверженцев предания», отказываясь даже от того, чтобы развивать и продолжать начатое учеными-эволюционистами XIX века.