Андрей Буровский - Разум и цивилизация, или Мерцание в темноте

«Докерамический неолит Б» 9–7 тысячелетий назад ведет свое начало у истоков Евфрата, а на Кипре он возник даже одновременно с «докерамическим неолитом А», с 10 тысячелетия до Р. Х.

Большинство ученых думают, что памятники «докерамического неолита Б» и «докерамического неолита А» создавали предки кавказоязычных народов.

Их начали вытеснять предки шумеров и семитов. В Иерихоне прежнее население сложило около VIII тысяч лет до Р. Х. массивную каменную стену. Никаких следов военных действий мы не находим – но из этого не следует, что их вообще не было – население-то сменяется, и вряд ли всегда только мирным путем.

Окончательное исчезновение PPNB совпадает с периодом глобального похолодания около 6200 лет до Р. Х. Возможно, эти «вытесненные» сохранились в Малой Азии и постепенно проникли на Балканы, куда принесли земледелие и скотоводство. Но вообще-то даты земледелия в Европе показывают – оно началось до полного вытеснения «докерамического неолита» на Переднем Востоке.

В VI тысячелетии до Р. Х. на юго-востоке Европы уже возникла обширная культурно-историческая область земледельческо-скотоводческих народов. Причем первые европейские земледельцы не только возделывали пшеницу, ячмень и чечевицу, но разводили овец и коров. Или им принесли земледелие и скотоводство заметно раньше, или они пришли к этим занятиям самостоятельно.

К 1970–1980-м годам археологи исходили из того, что в странах «плодородного полумесяца», на территории Палестины, Сирии и юга Турции, около 13–11 тысяч лет назад началось то ли выращивание, то ли сложное собирание зерновых и зернобобовых культур. На Переднем Востоке зачатки земледелия и скотоводства появились почти одновременно во многих местах, единый центр отсутствует. К тому же пути развития каждого из центров – особенные.

Во всех версиях «докерамического неолита» причудливо сочетается земледелие, скотоводство, охота, усложненное собирательство.

Почти невозможно отделить ранние аграрные культуры от культур усложненных собирателей, потому что дикие растения только на протяжении тысячелетий превращаются в более продуктивные культурные.

Та к же, как долгое время культивируют растения, не отличимые от диких, вероятно, так же и долгое время разводят животных, не отличимых от диких предков. При этом независимо от экономической базы, цивилизация уже есть по крайней мере к IX–VIII тысячелетиям до Р. Х. – возводятся монументальные сооружения, создаются произведения искусства, дело явно идет к созданию письменности.

Еще в 1960-е годы считалось: независимо от отступления Ледника, но много после окончания Великого Оледенения, начинало зарождаться земледелие и скотоводство. А теперь выясняется – нижняя границы аграрных культур Переднего востока уходит за границу эпохи Великого Оледенения. Ледник еще не отступил, а культуры то ли собирателей, то ли земледельцев уже есть. И как раз в момент таяния Великого Ледника этих культур на Переднем Востоке становится много!

Их число разрастается, отдельные очаги цивилизации сливаются… К VI–V тысячелетиям до Р. Х. почти по всему миру вспыхивают искорки цивилизации, а на Переднем Востоке они сливаются, образуя устойчивое пламя. Это пламя не погаснет на протяжении тысячелетий, оно будет только разгораться.

Впереди – абсолютно все. Впереди – колоссальные города, где живет больше людей, чем на всем Переднем Востоке в X и даже чем в V тысячелетии до Р. Х. Впереди – астрономия и физика, тугие клубы пара из труб пароходов и паровозов, победа над пространствами с помощью паруса, пара, двигателя внутреннего сгорания. Впереди – триумфальное шествие по всей планете все более сложных форм цивилизованной жизни. Победа над заразными болезнями, голодом и дикими зверями. Впереди – львы и волки, трусливо поджимающие хвост при виде человека с карабином.

Впереди – драматичнейший путь от работорговли и поедания друг друга до декларации прав человека и гражданина. От чудовищной детской смертности до такого же катастрофического падения рождаемости.

Чем сильнее будет становиться эта цивилизация – наша цивилизация, – тем больше она будет считать себя первой и единственной на Земле. Тем прочнее она будет забывать и загадочную «амфибию Оана», и других ящеров, сделавших людям немало добра. Тем дальше она вытеснит на периферию своего сознания память о других – кто бы они ни были. Останутся смутные воспоминания о феях, джиннах, подводных разумных ящерах. Останется страх перед обитателями пещер… перед теми, кто жил не в центре цивилизованной Европы, а на окраинах: на Урале, в Южной Америке…

Если случайно и найдут надписи на непонятном языке или развалины неведомого города, уже средневековые люди придумают богов, духов, инопланетников или чудовищ. Позже и эти «бредни диких мужиков» наука высокомерно не заметит. Никого разумного на нашей планете не было и нет. Кроме нас. Нет – и все. Если девочки рассказывают, что играли с феями – лгут. Джинны? Это бредни диких кочевников, им напекло голову в пустыне.

И подобных нам существ, других ветвей эволюции крупных обезьян – тоже нет. «Снежный человек»? Фольклор тибетцев, страшилки для детишек непальских горцев – чтоб не бегали далеко от дома, возвращались бы дотемна. Видели и европейцы? Ну, наверное, приняли за следы двуногого существа следы медведя. Гигантские индейцы? Ха-ха-ха! Мохнатых индейцев видели Даль и Фосетт? У них тоже галлюцинации, они слишком долго жили среди дикарей.

И приходится написать книгу о том, что разум на планете Земля вспыхивал неоднократно. Что были и до нас существа, строившие города в Амазонии, превращавшие джунгли в заброшенные земли старого земледелия. Что кто-то неведомый нам, существовавший до нас, пробивал рукотворные пещеры в Андах и на Урале. Что параллельно с нами кто-то живет на Земле.

Одну из своих книг, выпущенных издательством «Страта», я закончил призывом оглянуться. Потому что разумные существа других видов живут не в Космосе. Там они тоже есть – и этому много подтверждений, от теории бесконечной Вселенной и до перехваченных астрономами сообщений. Но «другие» живут бок о бок с нами на планете Земля.

Очень возможно, мы многое у них позаимствовали – у этих «других». Возможно, многому нам еще предстоит научиться.

Самое разумное – это помнить о вероятности «других». Не сочинять сказок, не делать преждевременных выводов. Но и не отвергать всего, что нам пока не понятно. Помнить и вдумчиво вглядываться в мир.

А разумнее и этичнее всего – искать «других», и не для того, чтобы «уличить» их и посадить в клетку. А чтобы подружиться. Убедить, что мы не опасны, что мы не хотим им ничего плохого… И чтобы учиться у них.