Андрей Буровский - Разум и цивилизация, или Мерцание в темноте

Например, как выявить при раскопках так называемую социальную стратификацию? То есть чаще всего вывод об имущественном неравенстве делается, если находят дома и домохозяйства разного размера, а особенно разные по богатству погребения. Но представления археологов о том, что стоит за этими «богатством и бедностью», могут быть очень далеки от реальности. И какая «социальная стратификация» проявляется в этих различиях – всегда неясно.

Так же непросто понять по данным археологии, существует ли в обществе торговля. Наличие денег? Привычные нам монеты появились только в 7 веке до Р. Х., в Лидии. До этого куски металла принимались на вес. Монетной системы нет, а развитая система торговли-обмена, в том числе международная, – есть. К тому же в качестве платежных средств могут выступать и раковины, и куски дерева определенных пород, и шкурки пушных зверьков, и скот, и сорта поделочного камня. Монет на Руси очень мало, и не потому, что не было торговли: денежные знаки Древней Руси не сохраняются в культурном слое – это шкурки куниц, соболей и белок.

Монеты Древней Руси

Религия? Десятилетиями спорят о том, храмы ли найдены в том или другом поселении, или это дома собраний? Или «мужские дома». Что означают изображенные на стенах этих зданий леопарды и шкуры леопардов: объекты поклонения, языческие боги – или это отражения мужской доблести, своего рода символические портреты героев?

Только наблюдая за жизнью современного нам общества, можно судить о его религиозных представлениях, духовной жизни, институтах собственности, семейной организации. То есть ученые пытаются судить и об этих сторонах жизни общества по археологическим данным, но в какой степени их выводы адекватны – трудно судить.

Тем не менее критерии цивилизации есть – это уровень развития культуры, при котором люди создают некую «вторую природу». С самого начала ведь говорилось именно об этом. Следы «второй природы» и ищут археологи при раскопках. Но здесь тоже не все однозначно. На одной конференции коллега из Грузии возбужденно произнес, что не может себе представить цивилизацию без виноградной лозы и разведения барашков. Высказывание вызвало хохот, коллега обиделся, а другой коллега, из Китая, сказал, что намного более важный критерий цивилизации – умение пускать орошение на поля. В ходе веселой перепалки коллега из Москвы сказала, что тогда пусть критерием цивилизации станет производство красивого белья. Возник естественный вопрос – какое именно белье считать красивым? Шума было много, но ведь и правда – какие именно находки показывают степень цивилизованности? Ведь есть цивилизации, не мыслящие своего существования без шашлыка и вина. А есть цивилизации, даже не очень представляющие себе, что такое разведение баранов, но для них полив полей – жизненно важный вопрос. И все эти цивилизации не очень далеки по времени, созданы на разных краях одного материка, Евразии, представителями разных популяций одного биологического вида. Если представить цивилизации, разделенные десятками тысяч или миллионами лет, созданные представителями не одного биологических видов, – различия станут куда существеннее. И как представители каждой такой цивилизации оценят достижения другой – непонятно. А если представить себе цивилизацию крыс и цивилизацию потомков слонов, то крысиные археологи рискуют раскопать целые слоновьи города – но не понять, что они увидели и создать совершенно фантастические теории. В этой книге я попытаюсь ответить на три вопроса:

– Мог ли быть на нашей планете Разум до человека и независимо от человека?

– Могли ли существовать на Земле цивилизации до той, к которой мы имеем удовольствие принадлежать?

– Насколько могут сохраняться в ископаемом свойстве следы и разумной деятельности, и цивилизаций разного уровня?

Мы ничего определенного не знаем о возможных цивилизациях-предшественницах… Даже достоверно не знаем, существовали они или нет. Мы не знаем о других разумных существах, которые то ли делили с нами, то ли продолжают делить матушку-Землю.

Некоторые из отрывочных, невнятных сведений об этих цивилизациях невероятны. Но многое вполне может оказаться реальностью. Еще полвека назад считалось, что человечеству не больше миллиона лет, а сорок лет назад – что не больше полутора миллионов. Впрочем, многое станет ясно в самое ближайшее время, спустя десятилетия или даже через считанные годы: археология развивается невиданными темпами.

История опирается на письменные источники. До того, как Франсуа Шампольон расшифровал египетские иероглифы в 1822 году, а сэр Генри Кресвик Роулинсон положил начало дешифровке клинописи в 1851 году, история поневоле не проникала глубже 28 веков – именно такова дата самых древних текстов на греческом языке.

То, что было раньше, считалось «доисторическим».

С середины – конца XIX века историки начали работать с текстами на древнеегипетском, персидском, шумерском, аккадском, ассиро-вавилонском языках. Самые древние из этих текстов насчитывают почти 5 тысяч лет. Но чтобы начать читать рукописи, которым 4–5 тысяч лет, историкам потребовались археологические раскопки. С этого времени возраст цивилизации стал казаться очевидным: не более 5 тысяч лет. Это время появления монументального строительства из камня, письменности, государства, разделения общества на рядовых людей и «выдающихся».

Границы «исторического времени» раздвинулись.

С середины – конца XIX века считается, что родина цивилизации – Древний Передний Восток. Найти на Переднем Востоке культуры более древние, чем известные… например на 2–3 тысячи лет, – это еще будет принято с доверием. Но находки намного более древних следов цивилизации, тем более в других регионах, тут же объявлялись недостоверными, ошибочными, а то и поддельными. Ведь такие находки противоречили утвердившимся представлениям.

Бехистунская надпись

Но до эпохальных открытий археологов середины XIX века никто не считал, что знает время и место появления древнейших цивилизаций. В мифах и легендах рассказывалось про эльфов, фей и гномов, живших на Земле до человека. Литературные обработки мифов об этих существах ходили по Европе, существуют и сейчас. Но сегодня эти истории воспринимаются как чистой воды фэнтези, сказки для взрослых, а еще в XVII–XIX веках в существование до людей «иных народцев» верили всерьез.