Пэт Уильямс - Уолт Дисней. Преврати свою жизнь в магию [litres]

После войны Уолт начал готовить аниматоров к созданию будущего диснеевского шедевра – «Золушки». Художник Билл Пит вспоминает, что проект зарождался в атмосфере кризиса: «Нам нужен был успех, сенсация. Нужна была новая “Белоснежка”. Уолт и Рой провели в спорах несколько недель. Рой говорил ему, что студия не может себе позволить вновь поставить все на один фильм. Надо просто смириться и продать компанию. Тогда они могли бы жить спокойно и обеспеченно до конца дней. Рой не хотел рисковать, но Уолт был иного мнения. Он считал, что мы должны попытаться еще раз, даже если это будет последний раз. И он поставил все на “Золушку”». Это решение определило всю дальнейшую судьбу Disney. Билл Пит уверен, что если бы Уолт не настоял тогда на производстве «Золушки», их первого успешного мультфильма со времен «Дамбо», «сегодня не было бы ни Диснейленда, ни Epcot, ни самой студии Disney».

Уолт не собирался отправляться на досрочную пенсию, заработав миллион. Он не хотел останавливаться, так что все полученные от нового фильма деньги он тут же вкладывал в следующий.

Готовясь приступить к работе над «Золушкой», аниматоры оттачивали свои навыки, выпуская «пакетные» картины – полнометражные музыкальные фильмы, состоящие из нескольких не связанных между собой новелл. В первом из них – «Сыграй мою музыку» (1946) – звучит не только классическая и оперная, но также популярная музыка, от «Пети и волка» Прокофьева до модной песенки Бенни Гудмана «All the Cats Join In» ( англ . «Котятки, присоединяйтесь к нам!»). Сюжетные линии прорисованы куда четче, чем в «Фантазии». Фильм был встречен публикой довольно тепло, и вслед за ним в таком же формате были сняты «Веселые и беззаботные» (1947), «Время мелодий» (1949) и «Приключения Икабода и мистера Тода» (1949).

Из-за послевоенного финансового кризиса студии между Уолтом и Роем начался серьезный конфликт. Роя возмущало решение брата тратить уйму денег на свое приплюсовывание, несмотря на тяжелую ситуацию в компании. Он ратовал за максимальную экономию съемочного бюджета, что, по мнению Уолта, было абсолютно недальновидно.

Еще одна причина их разногласий касалась посещения собраний акционеров. Рой настаивал на том, чтобы Уолт приходил на каждое, а тот упрямо отказывался. Он ненавидел эти сборища, считал их пустой тратой времени. Однако Рой продолжал давить, и в итоге Уолт подчинился.

Войдя в зал, Уолт обнаружил себя в компании серьезных унылых бизнесменов в черных костюмах – эдаких мрачных столпов капитализма, которых позже он не без сарказма изобразил в «Мэри Поппинс». Уолт смотрел на них с отвращением. Затем он встал и прочитал письмо от жителя Флориды, владевшего несколькими акциями их компании. Он писал, что ему очень нравятся диснеевские фильмы, а в конце заметил: «Мне все равно, получу ли я дивиденды. Вы, главное, продолжайте делать свое дело и снимать замечательные картины».

Уолт отложил письмо, посмотрел на собравшихся и сказал: «Хотелось бы, чтобы в нашей компании было побольше таких акционеров. Этот человек понимает, какова миссия Disney. Что ж, было приятно с вами повидаться, но теперь, если вы, конечно, не против, я должен вернуться к управлению студией». И с этими словами он удалился, а шокированным членам совета оставалось лишь молча переглядываться.

Больше Рой никогда не приглашал брата на подобные заседания.

Мильт Элбрайт, бывший директор Диснейленда, а также основатель Magic Kingdoom Club, сказал мне: «Уолт был очень находчив и прямолинеен. Он не вписывался ни в гламурную тусовку голливудских подхалимов, ни в компанию серьезных финансовых дельцов. Он был слишком честен, слишком откровенен и в их среде он попросту задыхался. Он чувствовал себя рыбой, выброшенной волной на берег.

Уолт был простым парнем, выросшим на ферме в Миссури, который знал, чего хочет, и готов был жертвовать всем, чтобы добиться этого. Его не оставляла мысль о том, что анимацию можно поднять на еще более высокий уровень, и он готов был биться с каждым, кто скажет ему, что на это нет денег. В повседневной жизни он был очень практичен, носил старую одежду. Собственный блеск его не заботил, главное для него было – заниматься своим делом и делать это потрясающе».

Уолт Дисней научил меня превыше всего ставить качество и никогда не соглашаться на меньшее. Студия выпускала в свет лишь совершенные продукты, чего бы ей это ни стоило. Все остальное оставалось за кадром.

В 1946 году, когда студия занималась мультфильмом «Микки и бобовый стебель», одной из новелл в «Веселых и беззаботных», режиссер Вольфганг Райтерман в течение нескольких дней пытался добиться от Уолта, чтобы тот записал озвучку для мышонка. Но Уолт все откладывал и откладывал запись. Он был очень занят, да и кашель, вызванный его дурной привычкой курить, сильно его беспокоил. Наконец, Уолт вызвал к себе Джима Макдональда, который много лет занимался звуковыми эффектами в Disney. Джим не только придумал, как использовать в озвучке шуршащий целлофан и движущиеся жалюзи, но и сам весьма натурально изображал коров и автомобильные моторы.

«Джим, Вулли насел на меня с этим диалогом Микки, но я слишком охрип, да и дел много. Я решил, что больше не буду озвучивать Микки. Не хочешь ты попробовать это сделать?»

Это была огромная ответственность. Со времен выхода на экраны первого звукового мультфильма «Пароходик Вилли» единственным голосом, которым говорил Микки, был голос Уолта. «Уолт, – сказал Джим, – я почту это за честь».

Вдвоем они отправились в аппаратную и сделали пробную запись. «Что ж, мне нравится, как говорит твой Микки, Джим», – сказал Уолт. Это была высшая похвала, которую только можно было услышать от Уолта. С тех пор, за исключением краткого периода в 1950-х, когда Уолт озвучивал Микки в телепрограмме «Клуб Микки Мауса», его голос больше никогда не звучал в мультфильмах о мышонке.

К 1947 году европейски кинорынок, пошатнувшийся в 1939-м, вновь начал работать в полную силу, и Уолт предложил французскому бизнесмену Арману Биглю продвигать фильмы Disney в Европе. «Я был человеком Уолта в Европе, – сказал мне Бигль. – Я ездил по разным странам, рекламировал диснеевские фильмы, предлагал их прокатчикам. Все далекие послевоенные годы это было непросто. Рой сделал для меня контракт, гарантировавший мне 50 % прибыли, но из-за ситуации в европейской экономике наша прибыль была нулевой.

Когда мы с семьей приезжали в Штаты, Уолт приглашал нас в гости в свой дом в Лос-Анджелесе. Все вместе мы ходили ужинать в Trader Vic”s. Когда Уолт приезжал в Европу, мы вместе путешествовали. Уолт умел сойти за своего в любом обществе. В Англии его принимали за англичанина. Во Франции он вел себя как француз. Как-то я пригласил его посетить блошиный рынок. Он надел берет и стал похож на коренного парижанина».