Дэвид Харви - Состояние постмодерна. Исследование истоков культурных изменений

3. Поглощение перенакопления с помощью временно́го и пространственного перемещения обеспечивает, на мой взгляд, более существенную и более длительную, но в то же время и гораздо более проблемную основу для того, чтобы взяться за проблему перенакопления и поставить ее под контроль. В данном случае аргументация достаточно сложна в деталях, поэтому я вновь буду полагаться на изложенное в других моих работах [Harvey, 1982 b ; 1985 с ].

(а) Временно́е перемещение предполагает либо переключение ресурсов с удовлетворения текущих потребностей для использования потребностей будущих, либо ускорение времени оборота (скорости, с которой денежные вложения возвращаются в виде прибыли инвестора) таким образом, что ускорение в текущем году поглощает избыточные мощности предыдущего года. Избыточный капитал и лишняя рабочая сила могут, к примеру, поглощаться путем переключения с текущего потребления на долгосрочные государственные и частные инвестиции в предприятия, физическую и социальную инфраструктуру и т. д. Такие инвестиции поглощают избытки в настоящем лишь для того, чтобы вернуть их стоимостный эквивалент спустя длительный промежуток времени в будущем (именно этот принцип лежал в основе программ общественных работ, которые использовались, чтобы побороть состояние экономического спада 1930-х годов во многих развитых капиталистических странах). Однако возможность для этого переключения зависит от доступности кредита и способности к «формированию фиктивного капитала». Последний определяется как капитал, имеющий номинальную денежную стоимость и существующий на бумаге, но не имеющий под собой основы в смысле реальной производственной деятельности или физических активов в качестве дополнительного обеспечения. Фиктивный капитал конвертируется в реальный пропорционально сделанным инвестициям, ведущим к значительному увеличению полезных активов (например, предприятий и оборудования, которые можно прибыльно использовать) или продукции (товаров и услуг, которые можно прибыльно продать). В силу этой причины временно́е перемещение в будущие цели является краткосрочным паллиативом для решения проблемы перенакопления – если, иными словами, отсутствует постоянное перемещение за счет непрерывно увеличивающихся масштабов формирования фиктивного капитала и расширения объемов более долгосрочных инвестиций. Все это зависит от определенного продолжительного и поддерживаемого государством динамичного увеличения долговой нагрузки. Именно таким результатом отчасти увенчались принятые после 1945 года в развитых капиталистических странах кейнсианские меры.

Поглощение излишков с помощью ускорения времени оборота – видная особенность недавнего периода гибкого накопления – ставит теоретическую проблему иного типа. Усилившаяся конкуренция определенно провоцирует отдельные фирмы ускорять время оборота своего капитала (те, кто показывает более быстрый оборот, скорее получат за счет этого избыточную прибыль и тем самым легче решат проблему выживания). Однако это лишь при определенных условиях приводит к такому общему ускорению времени оборота, которое позволяет осуществить общее поглощение излишков. И даже при таком развитии событий это в лучшем случае краткосрочная паллиативная мера, если она неспособна ускорить общественное оборотное время последовательно, год за годом (данное решение в любом случае будет определенно предполагать значительное списание уже созданных активов, поскольку ускорение обычно предполагает новые технологии, которые вытесняют старые).

(б) Пространственное перемещение предполагает поглощение избыточного капитала и труда в процессе географической экспансии. Это «пространственное решение» (используя термин одной из моих прошлых работ) проблемы перенакопления включает производство новых пространств (например, за счет инфраструктурных инвестиций), в рамках которых может осуществляться капиталистическое производство, рост торговли и прямых инвестиций и использование новых возможностей эксплуатации рабочей силы. Принципиальное опосредующее воздействие и здесь оказывают кредитная система и формирование фиктивного капитала, поддержанные фискальной, монетарной и при необходимости военной властью государства. Из этого также следует, что способ предыдущего использования пространств, в пределы которых расширяется капитализм, и уровни сопротивления, с которыми там приходится сталкиваться, могут иметь глубокие последствия. В некоторых местах (например, в Китае) имела место долгая история яростного сопротивления внедрению западного капитала, тогда как в других территориях (например, в Японии или в таких сравнительно недавних случаях, как Гонконг, Сингапур или Тайвань) господствующие, а то и подчиненные классы сами агрессивно включались в ту экономическую систему, которую они считали находящейся на более высоком уровне.

Если постоянное географическое расширение капитализма являлось реальной перспективой, в таком случае могло иметь место и сравнительно устойчивое решение проблемы перенакопления. Но поскольку прогрессирующее внедрение капитализма на поверхности планеты расширяет пространство, внутри которого может возникать проблема перенакопления, географическая экспансия может в лучшем случае выступать лишь кратковременным ее решением. Долгосрочным же результатом практически определенно будет усиление международной и межрегиональной конкуренции, при этом самые жесткие ее последствия испытают на себе страны и регионы, имеющие меньше всего преимуществ.

(в) Удвоенной силой в отношении поглощения проблемы перенакопления обладает, конечно, временно-пространственное перемещение. На практике, а в особенности в той мере, в какой формирование фиктивного капитала (и, как правило, участие в этом государства) принципиально и для временно́го, и для пространственного перемещения, важную роль играет именно сочетание временны́х и пространственных стратегий. Типичной и мощной формой поглощения перенакопления является, скажем, заимствование денег (зачастую привлеченных на рынках капитала Лондона или Нью-Йорка путем формирования фиктивного капитала) странами Латинской Америки для создания инфраструктурных объектов длительного использования или приобретения капитального оборудования, которое поможет осуществлять производство в течение многих предстоящих лет.

Как же в таком случае фордизм разрешал внутренне присущие капитализму тенденции к перенакоплению? До Второй мировой войны у него отсутствовал надлежащий регуляторный аппарат для того, чтобы осуществить нечто большее, чем участие в некоторых пробных реализациях стратегии временно́го и пространственного перемещения (главным образом в пределах отдельных стран, хотя первые попытки прямых инвестиций на других континентах со стороны американских корпораций действительно начались в 1920-х годах), и поэтому фордизм был вынужден пойти на беспрецедентное обесценивание активов вроде того, что произошло в 1930-х и 1940-х годах. Начиная же с 1945 года, причем главным образом в качестве следствия детализированного планирования военного времени ради стабилизации послевоенного экономического порядка, возникла вполне связная стратегия накопления, выстроенная вокруг контроля над обесцениванием и поглощения перенакопления иными средствами. Обесценивание активов в ходе резких колебаний делового цикла было поставлено под контроль и низведено до того типа постепенного обесценивания за счет запланированного морального устаревания, которое создавало сравнительно небольшие проблемы. Вместе с тем была институционализирована прочная система макроэкономического контроля, которая контролировала динамику технологических и организационных изменений (главным образом за счет могущества корпоративной монополии), удерживала в рамках классовую борьбу (путем коллективных переговоров и государственного вмешательства) и в целом поддерживала баланс массового производства и массового потребления с помощью государственного управления. Однако этот способ регулирования и близко не был бы столь успешным, каким он оказался, если бы не одновременное значительное присутствие и временно́го, и пространственного перемещения, пусть и под надзором зоркого ока интервенционистского государства.