Дэниэл Деннет - Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Работать инженером-конструктором – не уголь в топку кидать; это работа, так сказать, «интеллектуальная» – а отсюда и другие метафоры, соблазняющие и отпугивающие мыслителей, возражающих против дарвиновской «странной инверсии суждения»; эти метафоры на что-то проливают свет, а в чем-то сбивают с толку: кажется, что разумность приписывается самому процессу естественного отбора, который, по настоянию Дарвина, разумным не был .

Не прискорбно ли, что Дарвин назвал свой принцип принципом «естественного отбора » – с явными антропоморфными коннотациями? Не лучше ли было бы, по совету Эйсы Грея, заменить образ «указующего перста природы» обсуждением различных способов победить в гонке на выживание? 90 90 Desmond, Moore 1991. Р. 458. Дарвин винил себя в том, что многие его не поняли: «Должно быть, я очень плохо объясняю, – признавал он, – думается, „естественный отбор“ – неудачный термин» 91 91 Desmond, Moore 1991. Р. 492. . Спору нет, этот двусмысленный термин более столетия был причиной жарких споров. Современный противник Дарвина подводит итог:

Жизнь на Земле, изначально воспринимавшуюся как довод в пользу существования создателя, идея Дарвина превратила во всего лишь следствие процесса, который, по Добржанскому, является «слепым, механическим, автоматическим, безличным», а по де Биру, – «расточительным, слепым и полным ошибок». Но как только эта критика была направлена на естественный отбор, сам «слепой процесс» начали сравнивать с поэтом, композитором, скульптором, Шекспиром – с самим понятием творчества, которое идея естественного отбора поначалу вытеснила. Мне кажется, очевидно, что с этой идеей изначально что-то было не так 92 92 Bethell 1976. .

Или, напротив, с ней все было в порядке. Скептикам вроде Бетелла кажется, что назвать процесс эволюции «слепым часовщиком» 93 93 Dawkins 1986a. – значит намеренно говорить нечто парадоксальное: отбирать левой рукой («слепой») проницательность, целесообразность и предусмотрительность, дарованные правой. Но другие видят, что этот оборот – а мы поймем, что в современной биологии он не только вездесущ, но и незаменим, – идеальный способ описать мириады конкретных открытий, которые позволила сделать теория Дарвина. Совершенно невозможно отрицать поразительное великолепие конструкторских решений, которые можно обнаружить в живой природе. Биологов вновь и вновь сбивает с толку какая-нибудь кажущаяся бесполезной или ненужной черта живого организма, и в конце концов обнаруживается, что они недооценили изобретательность, абсолютную гениальность и глубину проницательности, проявленные Матерью-Природой при создании одного из ее творений. Фрэнсис Крик игриво окрестил эту закономерность именем своего коллеги Лесли Орджела: «Второе правило Орджела гласит: эволюция умнее тебя». (Или: «Эволюция умнее Лесли Орджела»!)

Дарвин показывает, как от «Абсолютного Невежества» (по словам разъяренного критика) без всяких затруднений взойти к творческому гению, но, как мы увидим, это – скользкая дорожка. Большинство – если не все – бушующих вокруг споров начинается с возражений против утверждения Дарвина, что он может в назначенное время привести нас сюда (в удивительный мир, где мы живем) оттуда (мира хаотичного или предельно неупорядоченного), не прибегая ни к чему, кроме предложенного им бездумного и механического алгоритмического процесса. Поскольку мы приняли вертикальное измерение традиционной Лестницы творения за (интуитивную) меру сконструированности, то можно усложнить задачу с помощью еще одного воображаемого артефакта.

Небесный крюк , изнач. авиац. Воображаемое приспособление для прикрепления к небу, подвешивания грузов в небе 94 94 Oxford English Dictionary. .

Оксфордский словарь английского языка отмечает, что термин был впервые употреблен в 1915 году: «На приказ оставаться на месте (в воздухе) еще час пилот аэроплана ответил: „Машина не оборудована небесными крючьями“». Возможно, это понятие – наследник древнегреческого deus ex machina : обнаружив, что сюжет привел героя к неразрешимому затруднению, посредственные драматурги часто поддавались соблазну вывести на сцену бога, который, подобно Супермену, мог устранить проблему сверхъестественным путем. Или, может быть, небесные крючья – плод совершенно независимой параллельной эволюции фольклора. Было бы прекрасно располагать небесными крючьями, способными вытаскивать громоздкие объекты из затруднительных обстоятельств и ускорять строительство всевозможных конструкций. К великому сожалению, их не существует 95 95 Не то чтобы они были совершенно невозможны. Геостационарные спутники, двигающиеся со скоростью вращения Земли, представляют собой своего рода небесные крючья – вполне настоящие и вовсе не сверхъестественные. Они так ценны (и являются вполне разумным вложением средств) потому, что нам часто хочется подвесить что-нибудь (антенну, видеокамеру или телескоп) высоко в небе. Эту идею тщательно изучали. Оказалось, что веревка из прочнейшего на сегодняшний день искусственного волокна должна была бы быть больше ста метров в диаметре в верхней части (ниже ее можно было бы делать все тоньше и тоньше, пока она не станет практически невидимой, словно рыболовная леска) – и это только чтобы выдерживать свой собственный вес, не говоря уже о грузе. Даже если ее и удалось бы изготовить, никому не захочется, чтобы она рухнула с небес на какой-нибудь городок! .

Однако существуют подъемные краны. Подобно нашим воображаемым небесным крючьям, краны могут поднимать грузы с земли, причем делать это легко и без особых затруднений. Впрочем, они дороги. Их надо проектировать и строить из того, что уже под рукой, и они должны прочно стоять на земле. Небесные крючья, которые ни на чем не держатся и никак не могут быть обоснованы, – это чудо. Подъемные краны прекрасно поднимают грузы и к тому же реальны. Любой, кто подобно мне всю жизнь созерцает строительные площадки, с некоторым удовлетворением отметит, что для установки большого подъемного крана иногда потребен маленький. А многим другим наблюдателям, вероятно, приходило в голову, что этот большой кран можно использовать для строительства еще одного, более впечатляющего. В реальной жизни тактика монтирования одного крана при помощи другого очень редко используется более одного раза на одной стройплощадке, но, строго говоря, нет предела количеству выстроенных по ранжиру кранов, возводящих в конце концов какое-нибудь величественное здание.

А теперь представьте, сколько всего надо «поднять» в Пространстве замысла ( Design Space ), чтобы сотворить те потрясающие живые организмы и (иные) артефакты, которые мы видим вокруг. Для этого с того момента, как на Земле забрезжила жизнь (то есть появились самые первые, простейшие самовоспроизводящиеся организмы), нужно было преодолеть огромные расстояния – как по горизонтали (разнообразие), так и по вертикали (сложность). Дарвин предложил нам описание самого грубого, рудиментарного и бестолкового «процесса подъема грузов» – рычаг естественного отбора. Маленькими – меньше невозможно – шагами этот процесс позволяет покрыть невообразимо огромные дистанции постепенно, за целые геологические эры. По крайней мере, так утверждает сам Дарвин. И на этом пути ни разу не потребуется какого-нибудь чудесного – божественного – вмешательства. Каждый шаг – следствие бездумного, механического, алгоритмического подъема вверх со ступени, на которой мы оказались благодаря тому же самому процессу.