Владимир Ленин - Полное собрание сочинений. Том 43. (Март ~ июнь 1921)

Теперь перехожу к «рабочей оппозиции». Вы признали, что остались в оппозиции. Вы на партийный съезд пришли с брошюрой тов. Коллонтай, с брошюрой, на которой написано: «рабочая оппозиция». Вы сдавали последнюю корректуру, когда знали о кронштадтских событиях и поднимавшейся мелкобуржуазной контрреволюции. И в этот момент вы приходите с названием «рабочей оппозиции»! Вы не понимаете, какую ответственность вы на себя берете и как нарушаете единство! Во имя чего? Мы вас допросим, сделаем вам тут экзамен.

Тов. Осинский употребил это выражение как полемическое, видел какую–то вину или ошибку с нашей стороны; точно так же, как и Рязанов, он усматривал в нашей политике по отношению к «рабочей оппозиции» политиканство. Тут нет политиканства, а есть та политика, которую ЦК ведет и будет вести. Когда есть нездоровые группы, нездоровые течения, — давайте обратим на них тройное внимание.

Если есть хоть что–либо здоровое в этой оппозиции, — надо все силы употребить, чтобы здоровое от нездорового отсеять. Мы не можем вполне успешно бороться с бюрократизмом, проводить последовательный демократизм, потому что мы слабы, нет сил; и того, кто поможет в этом, того надо привлечь, а кто под видом помощи преподносит вот этакие брошюры, того надо разоблачать и отсеивать!

И это отсеивание сейчас перед партийным съездом облегчается. Здесь в президиум избирают тех, кто представляет собой больную группу, и теперь они уже не посмеют жаловаться, плакаться, эти «бедненькие», «обиженные», «ссылаемые»… Пожалуйте теперь на трибуну, потрудитесь дать ответ! Вы говорили больше, чем кто- либо… Давайте–ка разберем теперь, что вы нам преподносите в такой момент, когда у нас надвигается опасность, которую вы сами признаете, как опасность больше деникинской? Что вы нам преподносите? Какую критику вы даете? Этот экзамен должен теперь произойти, и, я думаю, он будет окончательным. Довольно, нельзя так играть партией! Тот, кто с подобной брошюрой является на съезд, тот играет партией. Нельзя вести такую игру в такой момент, когда сотни тысяч разложившихся боевиков разоряют, губят хозяйство, — нельзя к партии так относиться, нельзя так действовать. Надо это осознать, надо этому положить конец!

После этих предварительных замечаний о выборах в президиум и характере «рабочей оппозиции» я обращу ваше внимание на брошюру тов. Коллонтай. Брошюра эта действительно заслуживает вашего внимания и подводит итог работы, в течение нескольких месяцев производившейся этой оппозицией, или произведенного ею разложения. Здесь уже указывал, кажется, товарищ из Самары на то, что я «административно» наклеил ярлык синдикализма на «рабочую оппозицию». Упоминание об администраторстве здесь безусловно не к месту, и здесь надо посмотреть, какой вопрос требует администраторского решения. Тов. Милонов хотел блеснуть этаким словечком пострашней, а вышло нескладно: будто я «административно» наклеиваю ярлык. Я не раз говорил, как на собраниях тов. Шляпников и другие упрекали меня, что я «терроризирую» словом «синдикализм». И на какой–то дискуссии, чуть ли не на съезде горнорабочих, при упоминании об этом, я ответил т. Шляпникову: «Кого из взрослых людей вы хотите обмануть?» [11]. Ведь мы с т. Шляпниковым знаем друг друга много, много лет, еще во время работы в подполье и эмиграции, — и как же можно заявлять, что характеристикой отдельных уклонов я кого–то терроризировал! И при чем здесь администраторство, когда я говорю про положения «рабочей оппозиции», что это — неверно, это — синдикализм?! И почему тов. Коллонтай пишет, что я легкомысленно бросаю слово «синдикализм»? Чтобы говорить так, надо бы немножко это доказать. Я готов в кредит принять, что мое доказательство неправильно, а утверждение тов. Коллонтай более солидно, — я готов этому поверить. Но нужно хоть маленькое доказательство — не словами о терроризировании или администрировании (которым я, к сожалению, по должности много занят), но точным ответом в опровержение выдвигаемого мною обвинения «рабочей оппозиции» в ее уклоне в синдикализм.

Это обвинение было сделано мною перед всей партией — сделано ответственно, и это отпечатано в брошюре, в 250 тысячах экземпляров, и все это читали [12]Очевидно, все товарищи готовились к этому съезду и все должны знать, что синдикалистский уклон — это и есть анархический уклон и что «рабочая оппозиция», которая укрывается за пролетарской спиной, и есть мелкобуржуазная, анархическая стихия.

Что эта стихия проникает в широкие массы, это видно, и партийный съезд осветил это. Что эта стихия проводится в жизнь, это доказано брошюрами тов. Коллонтай и тезисами т. Шляпникова. И тут нельзя отделаться только тем, что, как всегда, т. Шляпников говорит о своем истинно пролетарском характере.

Тов. Коллонтай начинает свою брошюру так: «В оппозицию, — читаем мы на первой странице, — входит передовая часть классово организованных пролетариев, коммунистов». На съезде горнорабочих делегат из Сибири {19}уже указывал на то, что у них поднимались такие же вопросы, как и в Москве, и на это тов. Коллонтай указывает в своей брошюре:

«У нас понятия не имели о том, что в Москве идут разногласия и дискуссия о роли профсоюзов, — говорил делегат из Сибири на съезде горнорабочих, — а нас уже волновали те же вопросы, что стоят перед вамп».

И далее:

«За рабочей оппозицией стоят пролетарские массы пли точнее: рабочая оппозиция — это классово спаянная, классово сознательная и классово выдержанная часть нашего промышленного пролетариата».

Ну, слава богу, так и будем знать, что тов. Коллонтай и т. Шляпников — «классово спаянные, классово сознательные». Но, товарищи, когда так говоришь и так пишешь, то нужно немножко знать и меру! На стр.25 этой брошюры тов. Коллонтай пишет — и это является одним из главнейших пунктов тезисов «рабочей оппозиции»:

«Организация управления народным хозяйством принадлежит всероссийскому съезду производителей, объединяемых в профессиональные и производственные союзы, которые избирают центральный орган, управляющий всем народным хозяйством республики»

Это — тот самый тезис «рабочей оппозиции», который я во всех случаях в дискуссии и в печати приводил. И должен сказать, что, прочитав этот тезис, я уже других не стал читать, потому что это значило бы терять время, так как после этого тезиса ясно, что люди уже договорились, что это является мелкобуржуазной, анархической стихией и что теперь, при свете кронштадтских событий, этот тезис тем более странно слышать.

Я указывал летом на II конгрессе Коминтерна на значение резолюции о роли Коммунистической партии [13]. Эта резолюция является резолюцией, объединяющей коммунистических рабочих, коммунистические партии всего мира. Эта резолюция объясняет все. Значит ли это, что мы партию отгораживаем от всего рабочего класса, определенно осуществляющего диктатуру? Так смотрят некоторые «левые» и очень многие синдикалисты, и сейчас этот взгляд распространен повсюду. Этот взгляд и есть порождение мелкобуржуазной идеологии. Ведь тезисы «рабочей оппозиции» бьют в лицо решению II конгресса Коминтерна о роли Коммунистической партии в осуществлении диктатуры пролетариата. Это и есть синдикализм, потому что, вы подумайте, ясно, что наш пролетариат в большей части своей деклассирован, что неслыханные кризисы, закрытие фабрик привели к тому, что от голода люди бежали, рабочие просто бросали фабрики, должны были устраиваться в деревне и переставали быть рабочими. Разве мы этого не знаем и не наблюдаем, как неслыханные кризисы, гражданская война, прекращение правильных взаимоотношений между городом и деревней, прекращение подвоза хлеба создавали обмен каких–нибудь мелких продуктов, изготовляемых на больших заводах, каких–нибудь зажигалок — на хлеб, когда рабочие голодают и когда хлеб не подвозят? Что же, мы не видели этого на Украине, мы этого не видели в России? Это все и есть то, что экономически и порождает деклассирование пролетариата, что неизбежно вызывает и заставляет проявляться и тут мелкобуржуазные, анархические тенденции.