Дэвид Гребер - Бредовая работа [Трактат о распространении бессмысленного труда] [litres]

Игра слов: labour (англ.) – одновременно «труд» и «родовые схватки». – Примеч. пер.

В значении «достала». – Примеч. ред.

Значительная часть следующего раздела представляет собой краткое изложение моего старого эссе «Manners, Deference, and Private Property», которое само является сокращенным вариантом моей магистерской диссертации «The Generalization of Avoidance: Manners and Possessive Individualism in Early Modern Europe» (Chicago, 1987). Среди классических работ о традиционных североевропейских формах брака и возрастном услужении стоит выделить следующие исследования: Hajnal J. European Marriage Patterns in Perspective // Population in History: Essays in Historical Demography. London, 1965. P. 101–143; Idem. Two Kinds of Preindustrial Household Formation System // Population and Development Review. 1982. Vol. 8, No. 3. P. 449–494; Laslett P. Characteristics of the Western Family Considered over Time // Household and Family in Past Time. Cambridge, 1972; Idem. Family Life and Illicit Love in Earlier Generations. Cambridge, 1977; Idem. Family and Houshold as Work Group and Kin Group // Family Forms in Historic Europe. Cambridge, 1983; Idem. The World We Have Lost, Further Explored: England Before the Industrial Revolution. N. Y., 1984; Stone L. The Family, Sex and Marriage in England, 1500–1800. London, 1977; Kussmaul A. Servants in Husbandry in Early-Modern England. Cambridge, 1981; Wall R. Family Forms in Historic Europe. Cambridge, 1983. Более современный обзор литературы по теме см.: Cooper S. M. Service to Servitude? The Decline and Demise of Life-Cycle Service in England // History of Family. 2005. Vol. 10. P. 367–386. В Средние века и в раннее Новое время основное различие между особенностями брака в Северной Европе и Средиземноморье заключалось в том, что средиземноморские женщины выходили замуж раньше, хотя и там, и там мужчины часто женились поздно. Возрастное услужение в Средиземноморье ограничивалось определенными социальными и профессиональными группами, а вовсе не было нормой.

Wait upon (англ.) – прислуживать, буквально: ожидать за кем-либо. Гребер подчеркивает, что прислуживание со стороны девочек и мальчиков (см. далее) было одновременно формой ожидания своего времени получить статус, и это находит отражение даже в соответствующих выражениях английского языка. – Примеч. ред.

В настоящее время, конечно, слово «waiter» {3} используется только в отношении тех, кто «ожидает» у столиков в ресторанах. Эти люди – главная опора «экономики услуг». Однако в викторианскую эпоху этот термин по-прежнему применялся в домохозяйствах, главным образом в отношении домашних слуг, которые находились на одну ступень ниже дворецкого. Слово «dumbwaiter» {4} , например, изначально возникло потому, что слуги, приносившие еду к столу господ, часто сплетничали о подслушанных разговорах; механические кухонные лифты выполняют ту же функцию, но не умеют разговаривать.

Это не совсем точно: большинство из них обучались в раннем подростковом возрасте.

Я сам цитировал его в одной статье (см.: Graeber D. Manners, Deference, and Private Property // Comparative Studies in Society and History. 1997. Vol. 39, No. 4. P. 716–717). Перевод взят из:. Sneyd C. A . A relation, or rather A true account, of the island of England; with sundry particulars of the customs of these people, and of the royal revenues under King Henry the Seventh, about the year 1500, by an Italian. London, 1847. P. 14–15.

Brigden S . Youth and the English Reformation // Past & Present. 1982. Vol. 95. P. 37–38.

Например, в Англии эпохи Возрождения короля часто сопровождал благородный слуга, должность которого называлась «хранитель стула». Он отвечал за опорожнение ночного горшка короля (см.: Starkey D . Representation Through Intimacy: A Study in the Symbolism of Monarchy and Court Office in the Early Modern England // Symbols and Sentiments: Cross-Cultural Studies in Symbolism. London, 1977. P. 187–224).

Мой отец, например, бо́льшую часть своей жизни проработал монтажером офсетных форм в литографических мастерских. Когда я начал изучать историю Средних веков, я рассказал ему о цеховой системе. «Да, – сказал он, – я тоже проходил стажировку. Я вышел на пенсию, будучи „подмастерьем печатника“». Когда я спросил, есть ли мастера-печатники, он ответил: «Нет, у нас больше нет мастеров. Ну, разве что если назвать так босса».

Stubbes P . Anatomy of Abuses. N.Y., 1972 [1562]. Это возражение, конечно, достигло предельной формы в работах Мальтуса, который утверждал, что рабочий класс затянет всех в нищету. Он, как известно, выступал за антисанитарные условия, которые должны были убивать рабочих. Кейзнов, который цитируется ниже, был учеником Мальтуса.

Thomas K . Age and Authority in Early Modern England // Proceedings of the British Academy. 1976. Vol. 62. P. 221.

На мой взгляд, аргументы Макса Вебера ( Вебер М. Протестансткая этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. C. 61–272) о связи между кальвинизмом и зарождением капитализма следует рассматривать с учетом этого обстоятельства. В то время многие считали очевидным наличие некоторой связи между протестантизмом как этикой дисциплинированной работы и экономическим ростом (см.: Tawney R. H . Religion and the Rise of Capitalism. N. Y., 1924). Однако немногие обращали внимание на сочетание трех факторов: североевропейского возрастного услужения, протестантизма и формирующегося капитализма, несмотря на то что они в целом совпадают по времени.

Карлейль Т . Теперь и прежде. М., 1994. С. 297. Интересно противопоставить позицию Карлейля, прославляющего работу за то, что она освобождает душу от забот, позиции Ницше, который осуждал ее по той же самой причине: «В осаннах „труду“, в неустанных разглагольствованиях о „благословении труда“ я вижу… страх перед всем индивидуальным. Зрелище труда (тут имеется в виду пресловутое муравьиное прилежание от зари до зари), в сущности, внушает нынче ощущение, что такой труд – лучшая полиция, что он держит в узде каждого и отменно умеет противодействовать развитию разума, страстности, жажды независимости. Ведь на него уходит огромное количество нервной энергии, которая отводится от раздумий, самоуглубления, мечты, заботы, любви, ненависти…» (см.: Ницше Ф . Утренняя заря: мысли о моральных предрассудках. М., 2008. С. 158). Интересно, не является ли это прямым ответом Карлейлю.

Карлейль Т. Теперь и прежде. С. 301. Значительная часть эссе представляет собой обличение капитализма, который он называет маммонизмом. Современному читателю это эссе, как и многие другие работы XIX века, напоминает марксистские идеи – даже в тех случаях, когда автор приходит к консервативным выводам: «Труд – это не дьявол, даже если он объят маммонизмом. Труд – это плененный бог, который, сознательно или нет, изо всех сил пытается вырваться из маммонизма!» ( Carlyle T. Past and Present. London, 1843. P. 257) {5} .

Cazenove J . Outlines of Political Economy; Being a Plain and Short View of the Laws Relating to the Production, Distribution and Consumption of Wealth. London, 1832. P. 21–22. Насколько мне известно, впервые трудовая теория стоимости использовалась как аргумент в пользу того, что работодатели эксплуатируют рабочих, в памфлете под названием «The Rights of Nature Against the Usurpations of Establishments», написанном британским якобинцем Джоном Тэлволлом в 1796 году.