Дэвид Гребер - Бредовая работа [Трактат о распространении бессмысленного труда] [litres]

Наконец, последняя причина, почему труд киллера не может считаться бредовой работой: не совсем ясно, работа ли это вообще. Да, киллер вполне может быть в том или ином качестве нанят местным криминальным авторитетом. Например, криминальный авторитет может дать ему фиктивную должность охранника в казино. В таком случаем мы определенно можем назвать эту работу бредовой. Но деньги он получает не за работу киллером.

Теперь мы можем еще доработать наше определение. Когда говорят о бредовой работе, обычно имеют в виду работу по найму, будь то со сдельной оплатой или на условиях регулярной заработной платы (многие также добавили бы сюда платные консультации). Конечно, есть множество самозанятых, которые получают от других деньги, делая вид, что предоставляют какое-нибудь благо или услугу (обычно их называют аферистами, мошенниками, шарлатанами или обманщиками), точно так же как есть самозанятые, которые получают деньги от других, нанося или угрожая нанести им вред (их обычно зовут грабителями, налетчиками, вымогателями или ворами). В первом случае, по крайней мере, мы точно можем говорить об одурачивании (bullshit), но не о дурацкой работе (bullshit jobs), потому что это, строго говоря, не работа. Мошенничество – это разовый акт, а не профессия. То же самое касается «грязной работы» [15] В оригинале игра слов: «Brink’s job» – название комедийного фильма 1978 года о грабителях, в котором снялся Питер Фальк. Brink’s – название известной фирмы, специализирующейся на охране и безопасности. – Примеч. ред. . Иногда говорят о профессиональных ворах, но это просто означает, что кража для такого вора – основной источник дохода [16] Многие занимаются грабежом в свободное время. Я когда-то жил в многоквартирном доме, где по понедельникам постоянно происходили ограбления. Как выяснилось впоследствии, грабителем был парикмахер, который как раз не работал по понедельникам. . Никто на самом деле не платит им зарплату или жалованье за то, что они обчищают квартиры. По этой причине нельзя сказать, что вор-взломщик – это работа в прямом смысле слова [17] Многие грабители, от похитителей произведений искусства до обыкновенных магазинных воришек, могут предлагать свои услуги другим, но даже в таком случае они действуют как независимые подрядчики, а значит, являются самозанятыми. С киллером ситуация сложнее. Можно сказать, что если кто-то является давним рядовым членом криминальной организации, то это следует считать «работой». Но мне не кажется, что так считает большинство людей, которые этим занимаются (как это на самом деле, я, конечно, не знаю). .

На основании этих соображений мы, кажется, можем сформулировать окончательное рабочее определение.

Окончательное рабочее определение: бредовая работа – это настолько бессмысленная, ненужная или вредная оплачиваемая форма занятости, что даже сам работник не может оправдать ее существование, хотя в силу условий найма он чувствует необходимость притворяться, что это не так.

Думаю, это годное определение; по крайней мере, оно подходит для целей этой книги.

Внимательный читатель мог заметить еще один спорный момент. Мое определение является субъективным. Для меня бредовая работа – это занятие, которое сам работник считает бессмысленным, ненужным или вредным, и при этом я предполагаю, что работник прав [18] Я не утверждаю, что такая работа – это «оплачиваемая форма занятости, которая кажется настолько бессмысленной, ненужной или вредной, что даже сам работник не может оправдать ее существование». Я говорю, что это действительно «настолько бессмысленная, ненужная или вредная оплачиваемая форма занятости, что даже сам работник не может оправдать ее существование». То есть работа не просто кажется человеку бредовой, но его представления являются обоснованными и верными. . Я предполагаю, что его представления основаны на реальности. Необходимо сделать подобное допущение, поскольку иначе мы бы ни к чему не пришли, так как одна и та же работа может один день быть бредовой, а на следующий день нет – в зависимости от того, как у работника меняется настроение. Идея очень проста: существует общественная ценность, которая не сводится к рыночной стоимости, и, поскольку никто так и не придумал адекватного способа измерять ее, оценка самого работника описывает ситуацию наиболее адекватным образом [19] Давайте рассмотрим мой собственный случай. Сейчас я – профессор антропологии в Лондонской школе экономики. Некоторые люди считают, что антропология – это идеальный пример бредовой области. В 2011 году Рик Скотт, губернатор штата Флорида, даже привел антропологию как наилучший пример дисциплины, без которой университеты его штата спокойно бы обошлись. ( Jaschik J . Florida GOP Vs. Social Science // Inside Higher Education. 2011. October 12. URL: www.insidehighered.com/news/2011/10/12/florida_governor_challenges_idea_of_non_stem_degrees ). .

Как правило, совершенно ясно, почему это так: если человек работает в офисе и действительно тратит восемьдесят процентов времени на создание мемов про котиков, у него не может быть никаких иллюзий по поводу того, что он делает, вне зависимости от того, знают ли об этом его коллеги за перегородкой. Но даже в более сложных случаях, когда непонятно, какой вклад работник на самом деле вносит в деятельность организации, я всё же думаю, что лучше всех ответ знает он сам. Я понимаю, что кое-кому это утверждение покажется спорным. Руководители и другие большие шишки скажут, что сотрудники крупных корпораций обычно не вполне осознают свой вклад, так как общая картина видна только сверху. Я не считаю, что это совсем неверно: зачастую работники на низших уровнях не видят некоторые элементы общего контекста или им просто о них не сообщают, в особенности если компания занята чем-нибудь незаконным [20] Мне рассказывали, что в Countrywide Financial, одном из ключевых участников скандала с субстандартным ипотечным кредитованием 2008 года, было два класса работников: «задроты» на низших уровнях и «свои ребята», которые были в курсе всех махинаций. В своем исследовании я наткнулся на еще более показательный пример: одна женщина написала мне о том, как она почти год продавала рекламу в бортовом журнале, которого, как она со временем выяснила, на самом деле не существовало. Подозрения у нее появились, когда она поняла, что ни разу не видела журнал ни в офисе, ни в самолете, хотя летала она довольно часто. В конце концов ее коллеги по секрету признались ей, что вся ее работа была фикцией. . Но, судя по моему опыту, любую мелкую сошку, которая работает на компанию сколько-нибудь долго (скажем, год или два), рано или поздно отзовут в сторону и сообщат корпоративные секреты.