Мэри Бирд - Цивилизации. Образы людей и богов в искусстве от Древнего мира до наших дней

Основополагающим тут является вопрос: как люди смотрят на религиозное искусство, или что значит смотреть «с точки зрения веры»? Наше путешествие завершится в месте, которое часто называют колыбелью западной цивилизации, — в Древнем Парфеноне, храме, расположенном на афинском Акрополе. Это поставит нас перед вопросом, чему мы поклоняемся теперь. В какой мере те, кто считает себя нерелигиозными людьми, все еще смотрят взглядом веры?

«Боги, боги повсюду, и некуда ногу поставить». Эти слова индийского поэта и философа XII в. Басавы дают представление о том, какое обилие религиозных изображений окружало его. Понять, что он имел в виду, нетрудно. Во многих частях мира религиозное искусство встречается повсеместно, а не только в святилищах, храмах и соборах. Религия всегда пробуждала в верующих творческое начало, заставляя их украшать свое тело, свой дом и все вокруг, что принимало и благочестивые формы, и не очень: надевать на шею крестики, как делают христиане, или изображать на грузовиках индуистских богов и богинь, как поступают индусы.

52. «Боги повсюду» — теперь это означает популярную в Индии и Пакистане традицию изображать богов и другие религиозные символы на автобусах и грузовиках.

Смысл этого может показаться простым, даже очевидным — считаем ли мы такие изображения проявлением благочестия, напоминанием о присутствии Бога или, возможно, способом удовлетворить наше любопытство, заглянув в скрытый мир Божественного. Но как и в случае с изображениями человеческих фигур из первой части книги — с поющей статуей или израненным кулачным бойцом, — если заглянуть поглубже и попытаться выяснить, как эти религиозные изображения работают на самом деле, все окажется сложнее, чем мы себе представляем. И тут тоже многое зависит от контекста, в котором мы их видим, и от того, кто смотрит .

53. Монастырь в Аджанте начал строиться около 200 г. до н. э. В более чем 30 рукотворных пещерах расположены молитвенные залы и жилье буддийских монахов.

Нигде противоречие между изображением и зрителями не проявляется так явно, как в пещерном комплексе монастырей и молельных залов, выдолбленном в склоне горы в Аджанте на северо-западе Индии. Пещеры Аджанты, как их теперь называют, появились около 200 г. до н. э., комплекс создавался до конца V в., постепенно был заброшен и лишь недавно стал объектом культурного наследия и туристической достопримечательностью.

Есть популярная история о том, как эти пещеры с их древними буддистскими изображениями были в 1819 г. «заново обнаружены», или, как выражаются западные писатели, «открыты». Этот рассказ в стиле Boys' Own [3] Boys' Own — журналы схожей тематики с одинаковыми названиями для мальчиков младшего школьного и подросткового возраста. Печатались в Великобритании и США различными издателями с середины XIX до середины XX в. — Прим. пер. гласит, что группа молодых офицеров, преследуя на охоте тигра, случайно наткнулась на пещеры (их командир триумфально вырезал свое имя и дату на одном из изображений: «Джон Смит, 28-й кавалерийский полк, 28 апреля 1819 г.»). Намного более содержательна, хотя и куда менее известна, история о леди Эдвардианской эпохи, которая в начале XX в. отправилась в Аджанту, вооружившись не винтовками и сетями для поимки тигра, а мольбертами, бумагой, кистями и карандашами. Ее звали Кристиана Херрингем, она была художницей и суфражисткой и, мягко говоря, неоднозначно относилась к деятельности британцев в Индии. Некоторые считают ее прототипом миссис Мур из романа Э. Форстера «Поездка в Индию», героини, пережившей яркий опыт в других пещерах — Марабарских (вымышленных автором). Херрингем заинтересовали рассказы о древнем храме, скрытом в горах, и, проделав трудное путешествие, которое заняло несколько недель, она сумела добраться до Аджанты. К тому времени росписи со сценами из жизни Будды, покрывавшие стены многих пещер сверху донизу, находились в плачевном состоянии. При финансовой поддержке индийских и британских филантропов (и движимая исключительной решимостью) Херрингем — вместе с очень многонациональной по меркам того времени группой студентов и художников — начала копировать изображения, пока те не разрушились окончательно.

54. Кристиана Херрингем во время своей поездки. Со стороны это может показаться праздным путешествием, но из ее рассказа о работе в Аджанте становится ясно, что это было чем угодно, только не отдыхом.

Результаты были опубликованы несколько лет спустя, в 1915 г. Роскошный фолиант открывался несколькими очерками, из которых становится ясно, насколько трудной оказалась эта работа. В пещерах было темно и грязно, там жили тысячи летучих мышей и гнездились пчелы, которые недружелюбно встретили потревоживших их покой художников. Последним приходилось копировать изображения на кальку при тусклом свете переносных ламп, зачастую с риском для себя балансируя на высоких лестницах. За очерками следовало то, ради чего была издана книга: великолепные цветные иллюстрации, созданные по тем самым калькам и воспроизводившие пещерные росписи.

55. Пещера № 1 дает представление о красоте и разнообразии аджантских росписей. Справа сидит Бодхисаттва, символизирующий в буддизме просветление и сострадание, а слева и вверху показаны истории предыдущих воплощений Будды.

56. Выбрав только небольшие фрагменты пещерных росписей, Херрингем издала книгу с великолепными изображениями, но совершенно иного характера, чем те оригиналы, которые она копировала.

Задачей Херрингем было сохранение этих древних религиозных изображений в рамках ее более общего интереса к мировому художественному наследию (в Великобритании она была главным основателем Национального фонда художественных коллекций, который до сих пор покупает произведения искусства для публичных галерей). Но и в своем восприятии, и на страницах книги она кардинально — и довольно сомнительным образом — переосмыслила эти изображения. Их цвета, перспектива, тщательно прорисованные линии и композиция побудили ее увидеть в них индийский эквивалент итальянского искусства эпохи Возрождения; иногда она даже называла пещеры картинной галереей. Книга отразила это видение. Выбрав лишь самые красивые фрагменты, заполнив пробелы там, где краска отслоилась, и сделав листы, которые можно вынуть из книги и повесить на стену, как станковую живопись, она превратила изображения из буддийского храма в наследие мирового искусства. Херрингем, безусловно, понимала религиозное предназначение фресок; последние 15 лет своей жизни она провела в частных богадельнях — попав туда еще до публикации книги, все больше мучимая мыслью о том, что вторглась на священную территорию. Но что ее действительно беспокоило, так это статус изображений как Искусства с большой буквы.