Мишель Гельфанд - Почему им можно, а нам нельзя? Откуда берутся социальные нормы

Ближневосточные страны регулярно подвергались агрессиям и колониальным захватам со стороны иностранных держав. После случившегося много веков назад заката эпохи фараонов Египет испытал на себе гнев турок, персов, римлян, арабов, греков, французов и англичан. Богатую историю войн на собственной земле имеют Индия и Пакистан. Индия несколько раз вступала в серьезные вооруженные столкновения по поводу спорных территорий с Пакистаном и Китаем, а у Пакистана было множество приграничных конфликтов с Афганистаном.

Как выживало население этих стран в столь неблагоприятных условиях? Я предположила, что нации с историей внешних конфликтов в силу необходимости эволюционируют в направлении большей жесткости.

Перед лицом внешней угрозы они должны укреплять порядок внутри страны, чтобы обеспечить единство и согласованность в противостоянии врагу. Первостепенную роль в этом играют жесткие социальные нормы. В прошлом сообщества, в которых отсутствовали строгие порядки и наказания для их нарушителей, скорее всего рушились, не выдержав давления постоянных стрессовых ситуаций. «Именно чрезвычайные обстоятельства войны с внешним врагом обеспечивают мир внутри страны, чтобы общественный разлад не ослабил групповую готовность к войне», – заметил американский социолог Уильям Грэм Самнер в 1906 году. Сам Дарвин предполагал, что война с чужаками должна создавать эволюционное давление, побуждающее к сотрудничеству и единству.

Я решила убедиться, действительно ли существует связь между уровнем жесткости культуры и историей угроз территориальной целостности страны. Из базы данных International Crisis Behavior я получила информацию о межгосударственных конфликтах за период с 1918-го по 2001 год. У меня была очень конкретная гипотеза: я предположила, что именно угроза войны на собственной территории (а не конфликты, в которые страна вовлечена за рубежом ) в минувшем веке должна коррелировать со строгостью социальных норм в стране.

Я обнаружила, что даже с поправкой на уровень национального благосостояния страны с большим количеством угроз своей территориальной целостности, безусловно, отличались большей жесткостью культуры. Среди рассмотренных Индия, Китай и Пакистан часто подвергались угрозам и относились к числу стран с наиболее жесткими культурами. В то же время угрозы территориальной целостности Новой Зеландии и Соединенных Штатов были на низком уровне, а степень свободы их культур – на высоком. Интересно, что при высокой степени вовлеченности США в зарубежные вооруженные конфликты склонность играть роль «мирового жандарма» никак не коррелирует с жесткостью культуры этой страны.

Человеческим сообществам приходится иметь дело не только с рукотворными угрозами внутренних и внешних конфликтов. Они сталкиваются и с природными опасностями: засухами, наводнениями, оползнями, цунами, тайфунами, циклонами, извержениями вулканов и землетрясениями. Так, за последние пятьдесят лет жертвами природных катастроф в Китае стали почти 450 тысяч человек (в 25 раз больше, чем в Соединенных Штатах), отчасти по вине тайфунов, бушующих вдоль протяженного побережья страны. Из-за стихийных бедствий в виде засух, оползней, паводков и циклонов Индия ежегодно теряет примерно 10 миллиардов долларов. 17 тысяч островов, из которых состоит Индонезия, располагаются между двумя наиболее сейсмически активными зонами планеты, Тихоокеанским огненным кольцом и Альпийским поясом, что делает их подверженными природным катаклизмам мирового масштаба, в том числе землетрясениям.

Одной из излюбленных мишеней матушки-природы является и Япония. Страна испытывает удары стихии на протяжении всей своей истории. Сочетание холодов и вулканической активности привело к «голоду годов Канги», продолжавшемуся с 1229-го по 1232 год. В период Эдо (1603-1868) массовый голод ударял по Японии более 150 раз, погубив как минимум сотни тысяч жизней. В современную эпоху Япония пострадала от нескольких разрушительных землетрясений, в том числе от девятибалльного землетрясения и цунами в регионе Тохоку в 2011 году, которые привели к гибели тысяч людей и обошлись стране в 200 миллиардов долларов. Миллионы людей, переживших землетрясение, были на протяжении нескольких дней лишены воды, крова и пищи.

Такие страны, как Япония, нуждаются в строгих нормах, позволяющих обеспечить порядок и согласованность действий, необходимые для восстановления после регулярно случающихся стихийных бедствий. В отсутствие строгих норм отчаянная ситуация может сподвигнуть человека пуститься во все тяжкие ради себя и своих близких – к примеру, на мародерство – и породить полный хаос. А при наличии строгих норм и наказаний за отклонение от них таким странам намного проще выживать и справляться с ударами стихии.

Один из показательных примеров – землетрясение 1995 года в Кобе, когда помощь нуждающимся оказывали более миллиона добровольцев. После землетрясения 2011 года в Тохоку волонтерские организации захлестнула такая волна предложений помощи от обычных граждан, что на некоторые приходилось отвечать отказом. На выручку пришла даже японская мафия якудза, предоставившая грузовики для доставки продовольствия и кров пострадавшим. Такая впечатляющая солидарность в условиях стихийных бедствий характерна не только для Японии. Сплачиваться перед лицом катастрофы приходилось и другим странам, например Малайзии – еще одной нации жесткой культуры, часто страдающей от наводнений, цунами, оползней, лесных пожаров и циклонов. В борьбе с ними помогают строгие нормы и наказания.

Напротив, культуры, которым не приходится регулярно сталкиваться со стихийными бедствиями, не слишком нуждаются в таком хорошо отлаженном культурном механизме и могут позволить себе оставаться расслабленными. В пользу этой гипотезы свидетельствует мой анализ данных: показатель подверженности страны стихийным бедствиям по индексу экологической устойчивости сильно коррелирует с жесткостью ее культуры, даже с учетом поправки на национальное благосостояние. Входящие в число наиболее подверженных природным катастрофам стран Япония, Южная Корея и Пакистан относятся и к наиболее жестким культурам. В то же время такие относительно благополучные в плане природных катастроф страны, как Украина, Венгрия и Греция, отличаются и менее строгими нормами.

У частых стихийных бедствий есть и другие печальные последствия. Нередко они истощают природные ресурсы, в том числе пахотные земли и запасы пригодной для питья воды. Наши данные говорят, что дефицит подобных ресурсов делает культуру страны жестче по сравнению со странами, где они имеются в изобилии. Причина очевидна: недостаточность природных ресурсов делает управляемое и согласованное распоряжение ими вопросом жизни и смерти.