Жером Пикон - Жанна Ланвен

Вечернее платье от Ланвен, 1930-е годы.

Фонд А. Васильева

Кроме Жанны Ланвен, там были представлены только три модельера – Калло, Ворт и Женни, плюс ювелир Картье и мастер кожаных изделий Эрмес. Каждому было отведено небольшое пространство, где они могли продемонстрировать свой вклад в легендарную французскую элегантность. Мебель Рато, взятая напрокат у коллекционеров, например низкий столик на стенде Женни, принадлежавший Флоренс Блументаль, здесь тоже украшала салон Ланвен.

В этих павильонах кутюрье показывала одни из лучших своих творений. «Девочки-натурщицы» – белое платье для девочки с орнаментом из синих и черных глазков; модели «Мадрилен» с голубым орнаментом по черному фону; «Тясяча и одна ночь», очень декольтированное и с лентами; «Махарани» – отделка из сверкающей серебряной парчи на розовом фоне и с широкими, словно крылья, рукавами; и «Синяя птица» – наряд с цветами разных оттенков.

Модель «Кадриль» – «стильное платье» декорировано цветами, разбросанными по всему наряду, словно на скатерти для пикника. Платье «Морское чудо» – кричаще-оранжевое, с вышивкой из двух огромных рыб, расположенных напротив друг друга: одна словно поднимается к животу, а другая опускается к коленям.

«Лесбос» – платье без рукавов, удивляет дерзким и блистательным решением: две широкие серебристые, расшитые бисером полосы ткани спадают с плеч на живот, словно орденская цепь, и повторяются в другом направлении на юбке со складками, шурша при малейшем движении шелка фисташкового цвета.

Но хватило бы всего одной модели, чтобы выразить идеальную вневременную красоту – «Рита»: черное «стильное платье» с прозрачной тюлевой спиной, украшенное на талии экстравагантным бантом, который спадал почти до земли.

Каждая его складка закрывала полбедра. Платье располагалось в самом центре стенда в павильоне «Элегантность» и уравновешивало своей монументальностью платья простых силуэтов от Сигела и Стокманн [446] В доме Ланвен хранятся модели, которые она представила в павильоне «Элегантность» на Всемирной выставке в 1925 г., среди которых была и «Рита». Фотографии стендов четырех кутюрье приведены как иллюстрация к статьеАльберта Фламена: Albert Flament . Le pavillon de l’Elegance, вышедшей в 1925 г. в La Renaissance de l’Art francais. .

Естественно, отзыв, напечатанный в La Gazette de Bon Ton , отличался особо лестным тоном. В специальном выпуске журнала в бело-золотой обложке, кроме общего обзора, была еще хвалебная статья Жана Лабюскьера, посвященная Рато.

Но остальная пресса в оценках была не столь единодушна.

В Les Modes Колетт д’Аврили резко раскритиковала «стильные» платья Жанны Ланвен, которые она преподносила как что-то особенное, в то время как «эти модели стали уже настолько ходовыми, что уже всем надоели». Лишь одна «Рита», названная «находкой», заслужила снисхождение журналистки. Со своей стороны, посетителям показалась совершенно безумной работа Сигела: манекены с металлическим блеском, «безобразные на грани уродства»: «разве женщины с непропорциональными фигурами, похожие на застывших змей в эпилептических позах, с отливающей металлом кожей серебристого, золотистого, зеленого или коричневого оттенков, и вправду считаются современным идеалом женственности и красоты?! Осмелимся предположить, что нет, хотя бы для блага будущих поколений.

Тогда почему эти ужасающие манекены находятся повсюду на Выставке?!» [447] Colette d’Avrily. La mode et les modes, Les Modes, juillet 1925. P. 16. 322 Жером Пикон . Всех шокировало еще и то, что павильон «Элегантность» был монополизирован и полностью отдан в распоряжение всего пяти участникам.

Жанна Ланвен на примерке, конец 1930-х годов. Фото – Гийо.

Фонд А. Васильева

Надо сказать, что излишнее количество представленных товаров класса люкс было скорее недостатком, поскольку ставило под сомнение главную идею организаторов мероприятия, призванную поддержать французских производителей, объединить искусство и промышленность, сделать бытовую жизнь в стране более современной и комфортной. Выставка 1925 года превратилась в удивительное зрелище, невероятный спектакль, веселый фестиваль, где можно было увидеть все самое яркое, блистательное, необычное и, наоборот, самое популярное. Но все это было далеко от реалий окружающей этот праздник современной жизни. Проектов, рассчитанных на будущее, не было, за одним ярким исключением – павильон «Дух современности». Там Ле Корбюзье [448] Л е К о р б ю з ь е (наст. имя Шарль-Эдуар Жаннере-Гри) (1887–1965) – французский архитектор швейцарского происхождения, пионер архитектурного модернизма и функционализма, художник, дизайнер. и Жаннере [449] Ж а н н е р е, Пьер (1896–1967) – французский архитектор и дизайнер, двоюродный брат Ле Корбюзье, с которым проработал почти всю свою жизнь. Один из активных строителей Чандигарха, города, возведенного по проектуЛе Корбюзье в Индии. пытались предложить новые принципы обустройства жилища, новые архитектурные стандарты. Все происходило так, словно и не было экономического кризиса, поразившего мир в первой четверти века. Словно кризис, потрясший Европу, не коснулся работы архитекторов, мастеров ремесел да и кого угодно другого, словно политические передряги и военные конфликты прошли абсолютно бесследно, оставив все, как было до войны.

Об этом и писал декоратор Франц Журден в журнале Bulletin de la vie artistique : «Эта выставка бесплодна. Она не имеет никакого значения, ничему не учит, не отвечает ни на какие вопросы и не ставит новых» [450] См: Fany Greges. Opinion de femmes, Les Modes, Paris, juillet 1925. P. 26. 324 Жером Пикон .

Тем временем балы и концерты следовали за официальными визитами, и каждый раз вереницу старомодных пожилых бородачей в высоких шляпах снимали для «современной хроники». Речи министров и государственных секретарей, довольное руководство, поздравления и рассуждения о будущем…

Жанна участвовала во всех празднествах, которые устраивались в течение всей выставки, и присутствовала на банкете в честь ее закрытия 5 февраля 1926 года, где председательствовал министр промышленности и торговли. Несколькими неделями ранее Поля Валери [451] В а л е р и, Поль (1871–1945) – французский поэт, эссеист, философ. избрали членом Французской академии, и Дом Ланвен занимался его костюмом, предназначенным для церемонии назначения.

Без всяких сомнений, поэт и кутюрье долго обсуждали, каким будет этот костюм. Вышивка – ветка оливкового дерева – должна была быть выполнена большими штрихами, но каждый академик имел право на вариации по своему вкусу. Шпага тоже у каждого была особенной. Изображение листьев оливы особенно занимало поэта, как и изображение змеи, обвившейся вокруг рукояти шпаги, – ее он нарисовал сам. Эта частая тема его стихов, от «Наброска змея» до той, что ужалила его Юную Парку [452] Поэма Поля Валери (1917). . Сам Валери, в свою очередь, стал темой для коллекций Ланвен: его именем назван костюм в спортивной линии 1929 года, пиджак которого, вышитый белым по бежевому фону, напоминал желто-зеленый узор из листьев, украшавший академиков. Намеки на произведения поэта встречаются в названиях моделей вплоть до 1920 года: свадебное платье «Юная Парка», в честь длинной поэмы, сам автор называл ее «прощанием с играми юности» [453] Paul Valery . Oeuvres, t. I, Paris, Gallimard, Bibliotheque de la Pleiade, 1957. P. 1621, P. 1636.325ЖАННА ЛАНВЕН – наивная двусмысленность для наряда, в котором идти к алтарю. Вечернее платье «Эупалинос» – по названию сократического диалога, написанного Валери об античном архитекторе в 1921 году. В сетке серебристой вышивки, покрывавшей черный шелк, и правда было что-то от архитектурных форм…