Арнольд Геннеп - Обряды перехода

Иногда сакральная значимость порога распространяется на все пороги жилища; я видел в России дома, в которых над порогом каждой комнаты прибиты подковки, какие набивают на каблуки сапог; следовательно, можно сказать, что у каждой комнаты есть свой охранитель.

Итак, чтобы понять обряды, относящиеся к порогу, следует помнить, что порог является элементом двери и что большая часть этих обрядов должна рассматриваться в прямом и непосредственном смысле как обряды входа, ожидания и выхода, т.е. обряды перехода.

Положение и характер чужеземца. — Обряды агрегации (включения) чужеземца. — Совместные трапезы. — Обмены как обряд агрегации. — Братание. — Обряды приветствия. — Сексуальные обряды агрегации. — Местожительство чужеземца. — Путешественник: обряды отправления в путь и обряды возвращения. — Адопция. — Перемена хозяина. — Война, кровная месть, мир

Каждое общество в целом может рассматриваться в виде дома, разделенного на комнаты и коридоры. Чем больше это общество по характеру своей цивилизации приближается к нашему, тем тоньше перегородки дома, тем шире открыты его двери. У полуцивилизованных народов, наоборот, помещения дома тщательно изолированы одно от другого, и, чтобы перейти из одного в другое, необходимо соблюдение формальных правил и церемоний, в значительной мере сходных с обрядами непосредственного, материализованного перехода (о некоторых из них только что было сказано выше).

Каждый человек или группа людей, которые ни в силу своего рождения, ни в силу особых приобретенных качеств не имеют непосредственного права входить в такой «дом» и устраиваться в одном из его помещений, оказываются в состоянии изоляции, которая принимает две формы. Изоляция чужаков является не только их слабостью (так как они находятся вне данного сообщества), но и их силой: они пребывают в сакральном мире, в то время как сообщество для своих членов представляет мир профанный. Отсюда различия в отношении к чужаку у различных народов: в одних местах чужака истязают, грабят, даже убивают (не опасаясь осуждения [68]), в других — ею боятся, ублажают, используют как существо, наделенное могущественной силой, или же принимают против него меры магически-религиозной защиты.

То, что чужеземец для большого числа народов является существом сакральным, наделенным сверхъестественно благотворной или вредоносной магически-религиозной потенцией, было показано многократно, особенно Дж.Дж.Фрэзером [69]и Э.Кроули [70]. Эти ученые объясняют обрядовые действия, совершаемые вокруг чужеземца, магически-религиозным страхом перед ним. Предполагается, что эти действия должны сделать чужеземца или нейтральным, или благожелательным, разрушить его «чары».

Г.Гриерсон допускает такую интерпретацию, рассматривая при этом экономический и юридический статусы чужеземца [71]и приводя многочисленные примеры. Э.Вестермарк также приводит много примеров [72], но, кроме того, обращает внимание на мотивы, которые определяют поведение по отношению к чужеземцу: мягкосердечие, интерес, основанный на опыте или на представлениях о сверхъестественном. Э.Вестермарк отвергает контагиозную теорию Э.Кроули, видевшего в обрядах, совершаемых по отношению к чужеземцам, только средство снять «табу индивидуальной отчужденности». Он предлагает иную мотивацию: по его мнению, эти обряды были направлены на то, чтобы отвести дурной глаз и «условное проклятие», которыми каждый чужеземец наделен априори [73] . Ф.Б. Джевонс, в свою очередь, несколько сужает смысл этих обрядов, сводя их к обрядам очищения одежды и пожитков чужеземца, но не его самого [74].

Каждая из этих точек зрения годится для объяснения значительной группы частных фактов, но при этом авторы не раскрывают сути механизма действия обрядов по отношению к чужеземцу, не дают объяснения их последовательности. Они не замечают смысловой аналогии между этой ритуальной последовательностью и той, в которой следуют обряды детства, отрочества, обручения, свадьбы и т.д. При ознакомлении с материалами, содержащими подробное описание действий, которые надлежало совершить над чужеземцем или группой чужеземцев (караваны, научные экспедиции), нетрудно заметить, что при разнообразии форм обрядов прослеживается удивительное единство в последовательности этих действий. Прибытие большого количества чужеземцев влечет в качестве ответной меры усиливающуюся сплоченность местного населения: все жители покидают деревню и укрываются в хорошо защищенных местах (за холмами или в лесу) или закрывают двери, вооружаются, подают сигналы сбора (огнем, звуками охотничьей трубы или барабана и т.д.) либо вождь, один или с группой воинов, выходит навстречу чужеземцам в качестве представителя сообщества как человек, имеющий больший, чем все остальные, иммунитет против контакта с чужаками. В других местах посылают посредников или делегатов. Во многих случаях (исключением являются политические миссии) чужеземцы не могут сразу попасть на территорию племени или в деревню, они должны заранее и издалека объявить о своих намерениях и выдержать испытательный срок, известной формой которого является скучное, многословное африканское объяснение. Предварительная стадия может продолжаться достаточно долго. Затем следует промежуточный период: обмен подарками, подношения жителями съестного, выделение жилища [75]и проч. В конце церемонии следуют обряды включения: торжественный вход, совместная трапеза, обмен рукопожатиями и т.д.

Каждый из этих этапов сближения между чужеземцами и туземцами по длительности и сложности варьируется у разных народов [76]. Идет ли речь о коллективах или индивидах, механизм действия обрядов всегда один и тот же: остановка, ожидание, переход, вход, включение. Непосредственный контакт может иметь разные формы: пощечина, рукопожатие и т.п.; обмен подарками из съестного, драгоценностей и т.п.; совместные трапеза, распитие напитков, курение; жертвоприношение животных, окропление водой, смазывание кровью и т.п.; обычай связываться или покрываться вместе, садиться на одно и то же место и т.д. Косвенный же контакт осуществляется через одновременное или поочередное прикосновение к сакральному предмету, например к статуе местного божества, столбу-фетишу и т.д. Это перечисление можно было бы продолжить, но здесь я рассматриваю лишь некоторые из этих обрядов.

Совместная трапеза, или обычай есть и пить вместе, о котором ниже будет часто упоминаться, — бесспорно, обряд включения, собственно материального единения [77], того, что мы называем «таинством причастия» [78]. Единение, оформленное таким образом, может быть окончательным. Но чаще всего оно продолжается лишь в период переваривания предложенного угощения. Это явление отмечал капитан Лайон у эскимосов, которые считали его своим гостем лишь в течение 24 часов [79]. Часто совместная трапеза предполагает и ответное угощение, что создает более крепкую связь. Иногда обмен угощениями происходит без собственно трапезы: в этом случае он входит в обширную группу обрядов дарообмена [80].