Сергей Токарев - Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. XIX - начало XX в.

К юрьеву дню пекли ритуальные калачи, нередко кольцеобразные — летургиjа, киселица и т. д.; им приписывали магическую силу плодородия, поэтому их ели все члены семьи, давали пастухам и скоту, через них доили овец, хранили как лекарство для людей и скота.

В юрьев день устраивались обязательно трапезы: после завершения сбора трав на обед или ужин собирались всей семьей в доме, на пастбище или в загонах для овец. В Сербии еще в XIX в., а в отдельных краях ее восточной части и в начале XX в. часть еды выделялась душам мертвых.

Повсеместно был распространен обычай ритуального кормления скота измельченными растениями, собранными на рассвете или накануне. Нередко к этим растениям добавляли крошки от рождественской трапезы и калачей, калачи, испеченные для этой цели в Игнатьев и юрьев дни, соль и пасхальное яйцо.

В обычаях юрьева дня, особенно среди православных и мусульман, значительное место отводилось воде, которая, по народным верованиям, могла принести счастье и здоровье людям, плодородие земле и скоту, оградить их от действия злых духов. Чтобы умилостивить воду, ей даже приносили жертвы. В некоторых областях Сербии пережитки этих обычаев, сейчас нередко имеющих просто игровой характер, наблюдаются и в наши дни — это бросание в воду растений и венки из них, пищу и т. д. В прошлом в Сербии с шутками и смехом толкали девушек в воду, что, очевидно, также является пережитком жертвоприношений. В некоторых областях Сербии по обычаю, теперь почти забытому, наряду с ягненком резали петуха или курицу, причем кое-где, в Сретечкой Жупе, в Банате, это делали на берегу реки.

Верили, что до юрьева дня в воде живет дьявол, поэтому купаться можно только начиная с этого дня. Считали также, что купание до восхода солнца приносит счастье, здоровье и красоту. Особая сила приписывалась росе, воде, взятой из-под мельничного колеса, а также воде, в которую были накануне положены растения, собранные в этот день, и пасхальное яйцо, особенно окрашенное первым. Чтобы излечиться от болезни, рубашку больного пускали по реке или трижды опускали ее туда. Специальные обычаи с водой исполнялись для увеличения надоев, чтобы, как говорили в народе, «молоко текло, как вода». В этих целях пастухов, пригнавших стадо, а также всех, кто пил молоко и ел мясо, обрызгивали водой, опускали в реку молочные цедилки, поили коров водой, взятой из-под мельничного колеса, прогоняли их через проточную воду. В Алексинацком Поморавье, например, ведро с молоком ставили на специально приготовленный дерн, а на следующий день этот дерн, венок, которым было украшено ведро, и сыворотку бросали в воду, как бы жертвуя ей все это, и при этом говорили: «Как течет эта вода, так пусть течет к нам и молоко в этом году». Чтобы обезопасить скот, поля, сады от действий злых сил, католики и православные кропили их освященной в церкви или взятой у мельничного колеса водой.

В юрьев день были и обычаи с огнем, особенно распространенные среди католиков. В северо-западной Хорватии у костров ( kresovi ) собиралась молодежь; они пели, танцевали, а также перепрыгивали через огонь, веря, что это избавит их от болезней на целый год (последний обычай был распространен и в других местах Хорватии, например на острове Хвар). В некоторых районах Словении, собираясь у костров, громко хлопали бичами, «чтобы изгнать нечистую силу». Православные лишь сжигали мусор, также с апотропеическими целями. «Чтобы предохранить скот от всякой нечисти», его прогоняли через пепелище или между зажженными свечами, сыпали пепел у загона для овец, окуривали молочную посуду. Для «защиты от злых сил» в Сербии и Македонии еще в 30-х годах нашего века проводили борозду вокруг села, окапывали или очерчивали лемехом круг у ульев. Среди православных, католиков и мусульман был обычай в этот день качаться на качелях.

Зеленый Юрай

Этим же целям были подчинены и шествия в юрьев день. Так, например, у мусульман (западная Босния) по селам ходили процессии парней и мужчин и громко трубили в трубы, сделанные из коры вербы или ореха. Закончив обход села, они ударяли друг друга трубами до тех пор, пока последние не разламывались. Прежде в Сербии (например, в Валевской Подгорине) в этот день ходили группы людей и носили с собой цыпленка; в месте встречи двух таких групп устраивалась коллективная трапеза. Вплоть до второй мировой войны в Алексинацком Поморавье по селам с песнями ходили группы девушек — краљица (обычай, характерный для троицы). Среди шествий юрьева дня наибольшую известность получили так называемые юрьевские обходы (jurjevski ophodi, jurjaši, jurjašice, jurevčani, ðurðari, Ðure, Zeleni Jurji, júrjaki — хорваты; jurjevanje, jurači — словенцы), распространенные в Хорватии (главным образом северо-западная ее часть) и в Словении (Белая Крайна, Штайерско, Корушка). По мнению югославского ученого Н. Курета, в прежние времена эти шествия были распространены по всей Словении, но уже в XIX в. они стали исчезать. Впоследствии этот обычай возрождался под влиянием местных учителей. Так было, например, в Лашко (Штайерско), где он появился вновь перед второй мировой войной и бытовал еще в 1960-х годах. В Хорватии и Словении было несколько вариантов этих шествий, различающихся по отдельным деталям. Смысловое же содержание обряда, сформулированное М. Гавацци, было единым повсюду: оповещение о приходе весны, апотропеические функции и магия плодородия. В юрьев день или за несколько дней до него по селам ходили группы парней и девушек — совместно или раздельно (в последнее время обычно это были школьники или цыгане). Из числа участников процессии выбирали главное действующее лицо (zeleni или sveti juraj, zeleni jura, zeleni Ðuraj — хорваты; zeleni juri, vesnik — словенцы) — им становился самый ловкий, рослый и красивый человек. Зеленый Юрай — вестник весны обязательно был украшен зеленью. Во время обхода домов зеленый Юрай обычно молча подпрыгивал, и чем выше он это делал, тем выше, по народным представлениям, вырастал лен; бывало, что он вместе со всеми пел песни с добрыми пожеланиями, плясал. По окончании обряда хозяевам оставляли зеленую веточку, которой приписывалась чудодейственная сила плодородия, поэтому ее носили в поле, сады, хлевы, клали в семена и т. п. Как правило, в каждом доме участникам процессии давали что-нибудь из еды, а нередко и мелкие деньги; если же ничего не дарили, то они желали дому всяческих несчастий. В прежние времена из собранного устраивали коллективное пиршество, а позднее все чаще стали делить дары между собой или продавать их и делить деньги.

На юрьев день было множество примет, связанных со здоровьем и счастьем человека, а также хозяйственных — об урожае и особенно о скоте. Во всех скотоводческих районах было распространено поверье, что колдуньи могут испортить скот и отнять у него молоко. Большое место в юрьев день занимала любовная магия, к которой охотно прибегали и христианки и мусульманки. {833} 833 Антониjевић Д . Указ. соч., с. 187–191; Бошковић-Матић М . О Ћурћевданским обичаjима у источноj Србиjе. — В кн.: Рад. IX, с. 357–362; Вукмановић J. Прољећне обичаjи, с. 261–269; Делиниколова З . Указ. соч., с. 163–167; Ћорћевић Др . Живот и обичаjи…, с. 378–384; Ћорћевић Т . Природа у веровању…, с. 84, 91, 223–224; Караџић В. Српски рjечник, с. 156–157; Кнежевић С., Jовановић М . Jарменовци. СЕЗб, књ. LXXIII. Београд, 1958, с. 113–114; Кулишић Ш., Петровић П., Пантелић Н . Указ. соч., с. 22, 40–41, 48, 59, 74–75, 93, 119, 124, 147; Миjатовић С . Левач и Темнић. — СЕЗб, књ. VII. Београд, 1907, с. 102–107; Миладиновци, с. 474–475; Милићевић М . Указ. соч., с. 115–122; Неготинска Краjина, с. 387–388; Николић В. Природа у веровањима и обичаjима у Сретечкоj Жупи. — «Гласник Етнографског института САНУ», књ. IX–X. Београд. 1961, с. 130–133; Оровић С . Ћурћевдански обичаjи. — В књ.: Рад IX, с. 371–372; Etnološko-folkloristička istraživanja u Zepi. — GZM, sv. XIX. Sarajevo, 1964, s. 203–205; Fučić B . Sveti Juraj i Zeleni Juraj. — Zbornik, kn. 40. Zagreb, 1962, s. 129–135; Gavazzi M . Op. cit., p. 35–56; Huzjak V . Zeleni Juraj. Zagreb, 1957, s. 1–41; Ilić L . Op. cit., p. 126–129; Kreševljaković H. Obicaji kod muslimana о Jurjevu (Sarajevo u Bosni). — In: «Arhiv…», s. z. 257; Kuret N . Op. cit., p. 266–289; Ledić F . Mitologija slavena. Zagreb, 1969, s. 165–167; Nedeljković D . Ðurðevsko jagnje i «kravaj» u Maleševu kao partipacioni relikt primitivnog kolektivnog mentaliteta. — «Vjesnik etnografskog muzeja u Zagrebu», kn. 4. Zagreb, 1938, s. 1–5; Škoda K., Držić M . Op. cit., p. 75.