Сергей Токарев - Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. XIX - начало XX в.

2. С магией огня семантически неразрывна магия воды; здесь также можно выделить два этапа: а) окропление полей, имеющее целью призвать влагу на поля и обеспечить урожай; б) обливание друг друга во время праздников, имевшее первоначально не только очистительный, но и фертильный смысл, как и сохранившееся кое-где до сих пор благословение и окропление домашнего скота. Позднее этот ритуал получил только очистительное осмысление, сочетающееся в наши дни со взглядом на освященную воду как на оберег. В этом плане характерен ритуал сальпас в Каталонии; горшок с освященной водой, зарытый в поле (Валькарлос, Наварра), чтобы уберечь кукурузу от болезней, и т. д.

3. Элемент очищения от старых грехов обязателен для весенних праздников. Оно совершается как через уничтожение прошлого огнем или водой («вынесение сора из избы»; сжигание старой утвари; утопление майо и т. д.), так и через заклятие словами, через публичное оглашение чужих или своих грехов, покаяние через бичевание словами, а иногда и фактическое. Каждый конец года — это своего рода «конец света», прежней жизни и начало новой, а перед смертью очиститься необходимо.

4. Совместная трапеза по окончании каждого празднества характерна не только для весеннего цикла. Она служит подтверждением спаянности общества, круговой поруки и единства.

Но резкая контрастность постного периода сорокаднева с обрамлением, с одной стороны, мясоедом кумовских и карнавальных дней, а с другой — пасхальным разговлением подчеркивает специфическое значение символики весеннего цикла: буйство, смерть и воскресение плоти, земной жизни.

Эта символика соответствует в хозяйственной деятельности подготовке к новому аграрному году, встрече его и включению в работы. Существенная черта цикла в том, что не существует абсолютного соответствия, например, между этапами хозяйственных работ и праздничной символикой: черты карнавальной обрядности заметны и перед карнавалом, и в майские дни, и они даже вплетаются в ритуал поста.

До 1567 г. во многих странах Европы, в том числе и на Иберийском полуострове, продержался обычай начинать новый год с пасхи. Но в народном сознании старый год не уходит, а новый не приходит сразу, одновременно. Любая временн а я граница условна — будь то 1 января, будь то пасха. Для архаичного мышления смена нового старым, переход от одного состояния к другому — это процесс, растянутый во времени; ведь и мы обозначаем этот процесс доставшимися нам по наследству терминами «цикл», «период», выражающими движение, протяженность.

Но находиться несколько месяцев в состоянии прощания с прежней жизнью, в напряженном ожидании и подготовке к «смерти» и «возрождению» невозможно просто физически. Это было понятно и в языческие времена, и при христианстве. Поэтому праздничное состояние распределяется по праздничным дням, идущим, как красочный пунктир, по бледному фону пяти месяцев. В эти дни сгущается и проявляется сущность весеннего периода, здесь символически представляется то, чем житейски заняты люди, в будни. Повседневная подготовка полей, починка инвентаря, пахота, начало новых забот и забвение старых — все находит себе отражение в ритуальных играх.

«Пунктир праздников», однако, не равномерен. В начале цикла они коротки, в них нет такой напряженности; постепенно в них все больше становятся заметны те черты, которые составят сущность карнавального действа. Через преддверие кумовских дней входит карнавал: самый долгий и яркий праздник; элементы, розданные им по предшественникам, остались, однако, при нем. Христианский эквивалент не только карнавала, но и всего весеннего цикла, сжатого до семи дней, — страстная неделя — отделена от своего языческого прообраза строгими сорока днями поста; пост, как мы видели, составляет также неотъемлемую часть цикла.

Последний высокий всплеск праздничности — май, когда становится ясно, что природа вновь расцвела после зимы. И затем — опять ослабление праздников.

В Испании и Португалии это замирание праздников проявилось не просто в большей будничности. Католический ритуал в этих странах за много веков так тесно переплелся с народной обрядностью, что многие христианские праздники стали народными, слившись к тому же с древними местными календарными датами. Но дело не сводится к синкретизму: языческие и христианские компоненты до сих пор находятся в борьбе. В дни карнавала или в майские праздники, например, церковная обрядность почти не заметна, но начальные и конечные дни весеннего цикла, где, как отмечалось, языческая праздничность ослаблена, стали в сущности католическими датами; только отдельные (иногда чисто функциональные) элементы напоминают о народной, языческой, трудовой основе этих дат. Богоявление, сретение, св. Блас, св. Агеда — до карнавала; св. Исидор, вознесение, троица — после; во всех этих праздниках победила католическая обрядность, основным их содержанием стала христианская легенда, вобравшая в себя некоторые народные сюжеты.

Карнавал был непобедим, но христианство, не сумев уничтожить карнавал, поставило рядом страстную неделю, имеющую сходную с карнавалом структуру. Они просуществовали совместно много веков, и если сейчас все с меньшей пышностью отмечается карнавал, то такая же участь постигает и праздник христианской церкви; отмирают они оба, побежденные новым мировоззрением.

М. И. Решина

Большинство населения двух небольших стран, Нидерландов и Бельгии, сходно между собой и по происхождению, и по языку. Голландцы, населяющие северные, центральные и восточные области Нидерландов, небольшая народность фризы, живущая в двух нидерландских провинциях — Фрисландии и Гронингене, а также на Западно-Фризских островах, и фламандцы Бельгии (ее северные провинции: Западная и Восточная Фландрия, Антверпен и Лимбург), которые по культуре и этнографическим особенностям почти ничем не отличаются от жителей южных провинций Нидерландов (Северн. Брабанта, Лимбурга), — все они принадлежат к западной группе германских языков. Эти причины обусловливают большое сходство во многих народных традициях, в частности в обрядах этих трех народов. Некоторые существенные различия в календарных обычаях вызваны разными религиозными вероисповеданиями: б о льшая часть голландцев и фризов принадлежит к протестантской церкви (кальвинисты), а жители южных областей Нидерландов и фламандцы Бельгии — католики. К католической же церкви принадлежат и населяющие южные провинции Бельгии (Эно, Намюр, Льеж, Люксембург) валлоны, по языку и по культуре близкородственные французам.