Игорь Латышев - Семейная жизнь японцев

Цель гигантских денежных затрат, на которые без колебаний идут в наши дни миллионы японских родителей, в сущности, одна — помочь детям выдержать конкурсные вступительные экзамены сначала в полные средние школы, а потом и в высшие учебные заведения. Особенно велики при этом расходы тех родителей, которые рассчитывают на поступление детей в «престижные» высшие учебные заведения. К последним относятся, в частности, государственные университеты в Токио и Киото, частные столичные университеты Васэда, Хосэй, Кэйо и некоторые другие, а также ряд медицинских институтов. И дело здесь не только в стремлении родителей, чтобы их дети получили лучшие знания.

«Нельзя отрицать того, — писала газета „Джапан таймс“, — что образование (гакурэки) остается тем доминирующим фактором, который в большинстве случаев определяет место людей в жизни. А символами наилучшего образования служат дипломы небольшого числа престижных университетов, в особенности группы старых национальных университетов вроде Токийского. По словам министра образования Митио Нагаи, эти „лучшие учебные заведения страны возвышаются как гора Фудзи над всеми остальными, не пользующимися национальной славой, а потому привлекающими в свои стены лишь посредственностей“» [231] «The Japan Times», 4.01.1975. . Выпускники «престижных» университетов оказываются в наиболее благоприятном положении: их охотнее берут на работу и правительственные учреждения, и крупные частные фирмы, им легче затем двигаться по служебной лестнице, чем их сверстникам, окончившим иные высшие учебные заведения. Это подтвердили, в частности, результаты опроса руководителей крупных японских фирм. В ходе опроса выяснилось, что крупнейшие и могущественнейшие из японских концернов страны продолжают и по сей день при приеме на работу и при повышении в должности отдавать предпочтение выпускникам небольшого числа «престижных» университетов [232] «Mainichi Daily News», 24.09.1975. .

Вот это обстоятельство и порождает ревностное стремление неисчислимого множества японских родителей не дать своим сыновьям прослыть «посредственностями» и определить их в «престижные» высшие учебные заведения. «Общеизвестно, — писала по этому поводу в передовой статье газета "Майнити дэйли ньюс", — что наше общество — это мир, где существенное значение имеет образовательный уровень человека. Образование, полученное в школах и университетах, часто является главным фактором при разборе заявлений, поданных при устройстве на работу, или при повышении людей в должности» [233] Там же. .

Однако для подавляющего большинства родителей-японцев надежды на успешное восхождение их детей к высотам общественной пирамиды страны представляют собой заведомо несбыточные иллюзии. Ибо в японском буржуазном обществе образовательный ценз сам по себе, как бы ни думалось это рядовым обывателям, не является решающим условием успеха ни в чиновничьей и деловой карьере, ни в обеспечении имущественного благополучия. Ведь в том-то и дело, что при любом образовательном цензе важнейшей гарантией благополучия и успехов в жизни молодых людей служат такие факторы, как их классовая принадлежность, имущественное положение их семей, общественные связи и влияние их отцов и т. д. и т. п. В то время как дети из семей, входящих в «элиту» японского общества, как правило, преуспевают в жизни даже тогда, когда их образование и знания оставляют желать много лучшего, дети из бедных семей, за редчайшими исключениями, не достигают в своей карьере тех высот, о которых мечтают их родители, даже в тех случаях, когда они показывают на вступительных и выпускных экзаменах весьма высокие результаты. Объективная реальность капиталистического общества неотвратимо вносит свои коррективы в тщеславные родительские иллюзии «средних» японцев. Это убедительно показал в своих трудах советский исследователь А. И. Соколов, отметивший, в частности, что «в Японии, как и в других капиталистических странах, прослеживается четкая зависимость дальнейших занятий выпускника учебного заведения от дохода его семьи: чем меньше доход семьи, тем выше вероятность, что он не сможет продолжать обучение на более высокой ступени, а будет вынужден работать» [234] А. И. Соколов . Неравенство возможностей получения образования в Японии, с. 146. .

Но иллюзии тем не менее движут миллионами японских отцов и матерей в их самоотверженных усилиях, направленных на обеспечение счастья и благополучия своих детей. Так возникает стремление основной массы японских родителей опередить других себе подобных в тяжком и разорительном состязании, цель которого состоит в том, чтобы их дети как можно успешнее сдали экзамены сначала в полную среднюю школу, а затем и в высшие учебные заведения, по возможности в «престижные». Журналист Мицумаса Токумото писал: «Все люди, к какому бы классу они ни принадлежали, рассуждают приблизительно так:,Если, по счастью, мой ребенок поступит в хорошую школу, а затем найдет себе хорошую работу, то, наверное, он сможет обеспечить себе лучшую жизнь, чем моя. И наоборот, если мой ребенок не добьется успеха в битве за высшее образование, то его жизнь может сложиться хуже, чем моя собственная“. В результате большинство людей, ведущих жизнь на так называемом „среднем уровне“, приходят к выводу, что они должны направить своих детей на поля сражений за „поступление в престижное учебное заведение“» [235] «Japan Quarterly». 1979, vol. 23, № 1, January — March, с. 83. .

Период учебы детей в школах и высших учебных заведениях оборачивается для большинства японских семей периодом тяжелых нервных стрессов. Треволнения родителей и детей, связанные со вступительными экзаменами в полные средние школы, университеты и колледжи, обозначаются ныне в японской прессе и в разговорном обиходе японцев выразительными словами: «экзаменационный ад» (сикэн дзигоку). Прохождение через этот «ад» кончается обычно для большинства абитуриентов печально: поскольку конкурсы в «хорошие» высшие учебные заведения велики, то число провалившихся на экзаменах значительно превышает число успешно сдавших. Причем крупные денежные суммы, уплаченные абитуриентами из родительских сбережений в качестве взносов за прием экзаменов, безвозвратно пропадают. А что касается самих неудачников, то для них, как и для их родителей, провал на экзаменах является долго не заживающей психологической травмой.

Отнюдь не безоблачным становится и положение в семьях тех счастливчиков, которым удалось с успехом пройти через «экзаменационный ад» и стать студентами тех или иных высших учебных заведений. На первый план с этих пор с еще большей остротой начинают выступать материальные проблемы, поскольку плата за учебу взимается даже в государственных университетах, не говоря уже о частных вузах, в которых она в среднем в 3 раза выше, чем в государственных. А ведь именно в частных вузах учится большинство студентов страны. От абитуриентов здесь обычно требуются вступительные взносы, а став студентами, они платят за лекции, пользование учебным оборудованием и т. д. О стоимости учебы в частных высших учебных заведениях достаточно красноречиво говорит тот факт, что в 1983 г. каждый студент-первокурсник, поступивший в частный университет, должен был внести в виде платы за первый год обучения в среднем 860 тыс. иен. Поистине громадные суммы взимаются в Японии со студентов (а вернее, с их родителей), поступающих на учебу в «престижные» медицинские институты. В том же, 1983 г. первый год учебы студента в медицинском вузе обходился его семье (только плата за учебу) в среднем в 9108 тыс. иен [236] «The Daily Yomiuri», 21.01. 1983. . Такая сумма в несколько раз превышает среднюю годовую зарплату японского рабочего или рядового служащего.