Гоар Маркосян-Каспер - Краткие либретто опер Россини

Второй акт начинается с хора евнухов, сообщающих слушателям, что Мустафа, сраженный любовью, стал глупцом и остолопом. Сам Мустафа прихорашивается, он собирается идти к Изабелле пить кофе и посылает сообщить прекрасной пленнице о своем намерении бывшую жену.

Прибегает перепуганный Таддео, Али угрожает посадить его на кол, и злосчастный итальянец просит у бея защиты. Тот милостиво дарует ему звание Великого Каймакана. Таддео ошеломлен непонятной честью, которую ему оказали, и не прочь от нее избавиться, впрочем, хор помогает ему разобраться, что к чему, принимаясь славить Каймакана, как покровителя мусульман, а Мустафа многозначительно добавляет, что званием он обязан достоинствам своей племянницы. Таддео в затруднении, если он откажется быть Каймаканом, его посадят на кол, а если согласится, ему придется «держать свечу»… Поразмыслив, он все-таки предпочитает остаться Каймаканом.

Изабелла тем временем наряжается, готовясь к встрече с беем, любуется собой в зеркале, поучает Эльвиру, потом велит ей остаться и посмотреть, как следует обращаться с мужчинами. Линдоро, с которым она успела перекинуться парой фраз, объясниться и сговориться, неподалеку.

Мустафа отправляется пить кофе, он берет с собой Таддео, которому надлежит по знаку (чиху) бея уйти и оставить его наедине с красавицей. Полюбезничав с Изабеллой, Мустафа чихает, но Таддео не уходит, сделав вид, что не слышит. Мустафа выходит из себя, Изабелла и еще подливает масла в огонь, позвав Эльвиру и уговаривая бея с ней помириться. Рассерженный Мустафа напускается на всю компанию, нечего держать его за идиота.

Изабелла разработала план, как околпачить бея и бежать вместе со всеми итальянскими рабами, Линдоро и Таддео должны помочь ей, второй при этом не подозревает, кто первый, и считает, что Изабелла старается ради него. Следует известный терцет Мустафы, Линдоро и Таддео, итальянцы сообщают бею, что Изабелла его любит и хочет, чтобы он стал ее «паппатачи», Мустафа готов на все, но хочет тем не менее знать, что это такое, и ему вдохновенно объясняют, что паппатачи – любимцы женщин, живут среди красоты и и ласки, а главное их занятие – есть, пить и спать. Мустафе все это весьма по душе, и он радостно соглашается вступить в ряды паппатачи. Ему сообщают, что будет торжественная церемония посвящения и клятва.

Появляются итальянские рабы во главе с Изабеллой, которая призывает их не много, не мало, а подумать о родине и исполнить свой долг, все на все готовы.

Начинается церемония, задуманная для того, чтобы облегчить побег, переодетые итальянцы со свечами собираются вокруг «новобращенного», Мустафе зачитывают слова присяги, он клянется ее соблюдать, в том числе «смотреть и не видеть, слушать и не слышать» и тому подобное. Его сажают за стол вместе с «Великим Каймаканом», пока он ест, итальянские рабы тихонечко перебираются на готовый к отплытию корабль, за ними следуют Изабелла с Линдоро, при этом прекрасная итальянка называет возлюбленного по имени, и Таддео наконец догадывается, что остался в дураках. В дураках – ладно, да, но только не в Алжире, поколебавшись, он бежит вслед за прочими, и корабль снимается с якоря.

Вбегают Эльвира, Зульма и Али, поглощенный своей ролью паппатачи Мустафа не сразу понимает, что его обвели вокруг пальца, но гнаться за беглецами уже поздно, и он просит жену простить его.

Что за бред! – воскликнет суровый читатель… а может и не воскликнет, в наше время, когда все превращено в игру, и литература, и искусство, и чуть ли не сама жизнь, это либретто вряд ли кого-то очень уж удивит. На самом деле, это и есть своего рода игра, и есть такое свойство у Россини: лучше всего ему удаются оперы именно на такие несуразные либретто, можно подумать, они его особенно вдохновляют.

В опере масса прекрасной музыки, очень хороша увертюра, а самый «вкусный» кусок — это тот самый терцет второго акта Pappataci! Chemaisento!.

Есть несколько записей «Итальянки», среди них три-четыре DVD. Хотим обратить внимание слушателей на бесспорно лучшую из них, это фильм, снятый итальянским телевидением в 1957 году. Изабеллу в нем поет блистательная Тереза Берганца, у нее достойная компания в составе Марио Петри (Мустафа), Сесто Брускантини (Таддео) и Альвино Мисчиано (Линдоро), дирижер — Нино Сандзонио; помимо прочего, постановка именно такая, какой должна быть постановка «Итальянки», это веселая игра, актеры просто упиваются мизансценами, которые разыгрывают (подобное нередко встречается именно в россиниевских спектаклях), и это немаловажно, есть оперы, которые почти ничего не теряют в концертном исполнении, но оперы-буффа все-таки лучше не только слушать, но и смотреть.

Есть также фильм-опера, снятый в 1978 году, партию Изабеллы в нем поет еще одна замечательная певица — Лючия Валентини-Террани, и остальные певцы тоже хороши, это Сесто Брускантини (на сей раз в роли Мустафы), Уго Бенелли (Линдоро) и Энцо Дара (Таддео); дирижер – Гари Бертини, постановка опять-таки игровая, пестрая, красочная.

И еще один диск представляет запись совсем недавнюю, это спектакль Пезарского фестиваля 2006 года. Изабеллу здесь поет многообещающая певица нового поколения Марианна Пиццолато, Мустафу – Марко Винко, Линдоро – Максим Миронов, Таддео – Бруно де Симоне; дирижер — Донато Ренцетти, а режиссер – Дарио Фо, с которым уж точно не соскучишься, его изобретательность поистине неистощима (иногда даже чересчур).

Опера в двух действиях

Либретто Феличе Романи

Действующие лица:

В 1813 году театр Ла Скала подписал с Россини контракт на две оперы, сериа и буффа, либретто для обеих должен был написать Феличе Романи, назначенный к тому времени официальным либреттистом театра. Забегая вперед, скажем, что ни опера-сериа «Аврелиан в Пальмире», ни комическая «Турок в Италии» на премьере успеха не имели. Однако повторно поставленный в Милане через четыре года «Турок» встретил восторженный прием. Что касается «Аврелиана», вышедшего на сцену Ла Скалы 26 декабря 1813 года, он иногда исполнялся в течение ближайших полутора-двух десятков лет, затем канул в забвение, из которого был извлечен в восьмидесятые годы прошлого века. Правда, некоторые музыкальные фрагменты оставались на слуху всегда, в первую очередь, симфония, которую мы знаем как одну из самых знаменитых оперных увертюр, ныне ею начинается «Севильский цирюльник». И не только она, мелодии из «Цирюльника» в «Аврелиане» улавливаются нередко (правильнее, конечно, было сказать наоборот, но что поделать, музыку «Цирюльника» знает почти наизусть всякий любитель оперы, а вот «Аврелиана»….)