Виталий Коротич - Застолье в застой

Приятного аппетита!

С древних времен у человечества популярны несколько тем. Одна из этих тем — еда. Сегодня в самых разных концах планеты одновременно рассуждают почти о несовместимом. Одни — о том, где бы достать хорошую еду и поесть досыта, а другие — как не переесть. Одни — как исправить последствия прежних перееданий и похудеть, а другие — как спастись от голода. Вокруг человеческих столов сосредоточены ответы на очень многие вопросы времени, включая вопрос о том, хорошо ли организовано государство, заботливо ли оно. К сожалению, бедняков и голодных задарма кормят только в богатых странах. Профессорствуя в университете американского города Бостон, я ради интереса несколько раз заходил в пункты бесплатной раздачи еды и получал там вполне съедобное картофельное пюре с котлетами на одноразовой тарелке вместе с кофе в пластиковом кубке. Документов не спрашивали. Считается, что по доброй воле, даже «на халяву», нормальный человек лишнего есть не станет…

Это не совсем так. Люди в странах с нормальной социальной политикой имеют возможность есть до отвала, многие из них сегодня съедают немало лишнего и высиживают за обеденными столами слишком долго (по американским данным, среднестатистический человек из своей жизни шесть лет выделяет на сидение у стола над чашками-тарелками и ложками-вилками). Конечно, за это время упомянутый статистический объект о многом поговорил с соседями по столу, получил немало вкусовых впечатлений и заправил организм энергетическими ресурсами. Не секрет, что в разных цивилизациях и самых непохожих культурах многие люди находили во вкусной еде одну из главных радостей жизни. Еще от автора Илиады и Одиссеи мы усвоили термин «гомерические пиры», и великий Шекспир тоже был далеко не худосочным аскетом. Хороший аппетит не мешал французским писателям-толстякам Оноре де Бальзаку и Александру Дюма написать очень много книг, а тому же Дюма создать еще и кулинарные пособия, переиздающиеся до сих пор. Впрочем, может быть, худой Бальзак или тощий Дюма написали бы еще больше: американские врачи официально объявили, что человек, поддерживающий нормальный вес, живет на два года дольше, чем толстый обжора. В этом, конечно, можно засомневаться при взгляде на жителей голодающих регионов Африки или Азии, где толстяки почти вывелись, а с долгожителями тоже не очень хорошо. Но тем не менее…

Люди неохотно делятся тем, что имеют. Как-то американские экономисты обнародовали так называемый «закон пепси»: в год граждане США выпивают пепси-колы и кока-колы на десятки миллиардов долларов, раза в два больше, чем составляет валовой национальный продукт такой огромной азиатской страны, как Бангладеш. Если бы выпить упомянутых напитков вдвое меньше и деньги за каждую вторую бутылку пепси или коки перечислить тем же бангладешцам, то их уровень жизни повысился бы в два раза. В год американцы расходуют около 9 миллиардов долларов на косметику, это ненамного меньше годового бюджета Украины, на эти деньги можно было снабдить все человечество качественной питьевой водой, накормить сотни миллионов голодных. Мечты, мечты…

Культура сочувствия тоже формируется столетиями, и вполне возможно, что в упомянутой Бангладеш путника приветят щедрее, чем в Чикаго. Застолье — сохраненный в веках ритуал, и до сих пор у народов, берегущих свои привычки, застолья украшают жизнь. Те, кто еще не забыл гостеваний в Средней Азии или на Кавказе, подтвердят, что и в нашей бывшей, далеко не идеальной стране застольные традиции были крепки. Да и российские или украинские привычки на этот счет тоже вполне основательны. Другое дело, что за многие годы они менялись послойно и погосударственно, переформировываясь и формируя нас с вами. Культура быта многоэтажна и создается в течение веков. Очень интересно отслеживать ту или иную примету бытия и стараться понять — почему и как люди жили, ели, спали, вели себя именно так, а не иначе.

Крестьянский быт во всей Европе очень похож, потому что похож труд людей, работающих у земли. Городской быт различен. Если, проходя сквозь века, так называемый народный, мужицкий быт определялся прежде всего целесообразностью, то с людьми «благородными» обстояло не так просто.

Как отмечает замечательный эрудит Ю. Лотман, «в крестьянском быту поведение менялось в зависимости от календаря и цикла сельскохозяйственных работ» и «если крестьянин практиковать «некрестьянское» поведение не имел физической возможности, то для дворянина «недворянское» поведение отсекалось нормами чести, обычая, государственной дисциплины и сословных привычек». Крестьяне не бунтовали против своих сословных норм, у дворян же нестандартное поведение случалось и чаще всего становилось попыткой прорваться к свободе, о чем рассказано во множестве литературных произведений; вы их читали, и сегодня не о них речь. Сегодня речь о закономерностях. Я вспоминаю о том, что, например, наши предки определенно любили поспать.

Согласно летописям и другим свидетельствам очевидцев, предки и в других жизненных удовольствиях себе не отказывали, но сон, в частности сон дневной, принадлежал к числу их главнейших традиций, причем независимо от сословий. При этом натощак ложились спать только самые неимущие и несчастные, для остальных дневной сон был послеобеденным. В своем «Поучении», адресованном собственным детям, а также малознакомой ему лично широкой древнерусской общественности, князь Владимир Мономах напоминает, что днем, особенно после еды, надо непременно соснуть: «Ибо не только человеку, но и зверям, и птицам Бог присудил отдыхать в час полуденный». Киев, где Мономах княжил, был достаточно теплым городом, но в местах похолоднее наши предки, особенно зимой, прямо-таки по-медвежьи впадали в спячку, проводя во сне и дремоте до трех четвертей неярких суток. Свечи были дороги, лучины коптили, газет еще не придумали, а с книгами в древности была напряженка. Что же еще делать, как не любезничать, трапезничать и спать? Общество в огромной части своей дружно пожевывало да похрапывало, а любителей бодрствовать не любили, как сегодня зачастую не любят непьющих, подозревая в тайных недобрых умыслах. Самозванец Лжедмитрий, в частности, был обличен в чужестранстве еще и потому, что упомянутый псевдоцарь никогда не укладывался спать после обеда. С такими привычками, да в самодержцы? «Не верю!» — как позже говаривал Станиславский. Гоголь, характеризуя одного из своих героев, не преминул упомянуть о его верности всеобщей привычке: «Он жил, как настоящий запорожец: ничего не работал, спал три четверти дня…» Даже самый прозападный император Петр I после обеда, который он запивал поочередно то редкостной анисовой водкой, то привозным красным вином, то родимым квасом, непременно поступал согласно традиции, отправляясь на пару часов соснуть — примерно с двух до четырех пополудни. Сокрушитель наших контактов с Западом Владимир Ленин тоже любил вздремнуть — и другим советовал. «Ешь и спи побольше, — писал он супруге. — Тогда к зиме будешь вполне работоспособна». Эх, спали бы они крепче!..