Джеймс Пирсон - Северная Корея изнутри. Черный рынок, мода, лагеря, диссиденты и перебежчики

Один из высокопоставленных источников утверждает, что типичным северокорейским рестораном за границей обычно управляет женщина — родственница чиновника высокого ранга (уровня заместителя министра). Стартовый капитал на такое предприятие собирается вскладчину, с нескольких друзей-партнеров, объединяющихся ради проекта. Часть этого капитала уходит на своего рода «лицензионный платеж» на счета семьи Кимов (шестизначная сумма в долларах США), а остальное идет на обустройство самого заведения. Государство назначает обслуживающий персонал, за которым во время пребывания за границей ведется строгое наблюдение. Бóльшую часть зарплаты эти работники также перечисляют «в центр».

Кроме того, на национальные праздники требуется передавать «наверх» до 20–30 % прибыли. Накануне этих дат обычным зрелищем в аэропортах становятся зажиточные корейцы с сумками, набитыми наличной валютой. Отказ от платежа — не самая разумная затея, чреватая серьезными неприятностями для родственников, остающихся в Северной Корее. Угроза упечь любимых в тюремный лагерь вполне обеспечивает лояльность со стороны северокорейцев, работающих за рубежом [30] Здесь авторы сильно преувеличивают. Нежелание делать положенные платежи или, чаще, отсутствие необходимых для таких платежей средств никак не может привести к аресту семьи — или вообще к каким-либо неприятностям у домашних. К неприятностям может привести только прямой побег загранработника. На практике вполне эффективным средством воздействия является угроза отзыва на родину. Работа за рубежом невероятно выгодна и престижна, так что терять ее не хочет никто, и все положенные платежи, как правило, делаются в срок. — Прим. науч. ред. .

Служебное положение обеспечивает разный уровень возможностей для организации и ведения бизнеса — одни посты в этом плане гораздо перспективнее других. Те, кому выпадает шанс овладеть иностранными языками и поработать за рубежом, получают значительное преимущество — перед ними открываются возможности заняться международным бизнесом, они приобретают необходимые для этого контакты и связи. Отсюда множество историй о покупках за взятки должностей в дипкорпусе или в правительственных организациях, обладающих реальной властью [31] Те, кто прорвался на такие должности, считаются, с одной стороны, весьма перспективными женихами, а с другой, сами могут рассчитывать на выгодную женитьбу, что позволяет породниться с элитой и серьезно укрепить свой статус. С конца 90‑х годов ХХ века в Пхеньяне наблюдается рост таких семейных союзов «денег и власти», взаимно усиливающих друг друга и передающих полученное могущество по наследству детям. .

Аналогично руководящие кадры «Кимирсенско-кимченирского союза молодежи» (ККСМ), принимающие участие в коммунистических мероприятиях по всему миру, могут использовать свои международные связи для участия в прибыльных торговых операциях. Раньше, до падения Советского Союза, «Союз молодежи» организовывал летние лагеря для детей из всех стран коммунистического блока, а сегодня эта организация заправляет в торговой корпорации «Пэкам», а также контролирует несколько ресторанов и отелей в Пхеньяне.

Армия Северной Кореи активно участвует в строительных работах в качестве источника дешевой рабочей силы. Солдаты строят многоэтажные жилые комплексы, отели, дороги, мосты и так далее. Вопреки распространенному образу северокорейского солдата — эдакой безжалостной машины для убийств с промытыми мозгами, передвигающейся исключительно печатным шагом, — средний военнослужащий скорее проводит больше времени на какой-нибудь стройке, нежели оттачивая навыки свержения «марионеточного режима» в Сеуле. Даже государственные СМИ часто называют их «солдатами-строителями».

Армейские подразделения, по сути, сегодня в основном представляют собой бесплатные строительные бригады [32] Их морально-психологическое состояние и боевой дух, соответственно, упали довольно низко — об этом сообщают многие источники. Северокорейских солдат эксплуатируют на тяжелых работах, они плохо тренированы, их плохо кормят. В случае серьезной угрозы безопасности страны и режиму Ким Чен Ын, вероятно, не сможет положиться на регулярную армию. Ему останется рассчитывать только на лучше подготовленный и обученный спецназ — но спецназовцев в армии КНДР не так много. С точки зрения внешней политики это только подчеркивает тот факт, что КНДР никогда добровольно не откажется от своего ракетно-ядерного арсенала, остающегося для Северной Кореи единственным реально действенным средством сдерживания. . Если правительству нужно построить дорогу, единственными реальными издержками будут затраты на материалы — стоимость рабочей силы измеряется фактически только стоимостью еды для солдат; а с учетом того, что некоторые «стройбатовцы» выступают в качестве фуражиров для своих «бригад», порой и питание строителей не стоит ничего. Группа амбициозных и предприимчивых менеджеров из государственного министерства, пожелавшая возвести жилой комплекс, также может «нанять» армейские части для выполнения этой задачи. Фактически значительная часть частно-государственных строительных проектов в КНДР сегодня выполняется силами военных «стройбатовцев».

Строительство большого многоэтажного здания — гораздо более сложная (и дорогая) задача, чем, скажем, импорт медикаментов из Китая, и в Северной Корее не так много тех, кто может подобные задачи решать. Но среди тех, кто на это способен, очевидно, существует определенная конкуренция за такие проекты. Причин для этого две. Во‑первых, это запредельно высокие прибыли, которые позволяет извлекать эксплуатация грошовой рабочей силы. Во‑вторых, это престиж. Успешный строительный проект может привлечь внимание вышестоящих к чиновнику-предпринимателю, подтолкнет карьерный рост и откроет новые возможности — при условии, что никто из заинтересованных лиц не останется внакладе, конечно. Это особенно актуально для эпохи Ким Чен Ына, когда правительство любит делать акцент на экономическом развитии в своей пропаганде.

Вместе с частно-государственным строительством развиваются и строительные проекты, финансируемые деньгами японских корейцев. В колониальный период многие корейцы эмигрировали в Японию, и между 1959-м и концом 1970‑х годов примерно 90 000 их потомков откликнулись на призыв Северной Кореи вернуться на родину. Этот процесс был организован через организацию «Чхонрён» (Ассоциация северокорейских граждан в Японии), которая действовала фактически как дипломатическая миссия КНДР в Японии. «Чхонрён» и члены этой организации сегодня продолжают управлять бизнесом игорных автоматов‑ патинко в Японии, зарабатывая деньги для своих вновь обедневших родственников и для северокорейского государства в целом.