Юлия Андреева - Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении

Проник Семецкий и в компьютерные игры, так, в игре «Metro: Last Light» на «Октябрьской-Кольцевой» двое бандитов поминают Юрку Семецкого, а во время путешествия по поверхности на мосту можно услышать сообщение по радио, из которого становится ясно, что «группа Семецкого погибла».

Персонажи романа Владислава Крапивина «Ампула Грина» в разговоре упоминают телесериал «Тайна гибели Юрия Семецкого».

И вот, наконец, как описывает историю с его литературными убийствами сам Ю. Семецкий: «Все началось с повести Васильева „Сердца и моторы“ (1997), которая впоследствии была переиздана под названием „Горячий старт“, где в качестве персонажей использованы очень многие люди из Московского фэндома, включая меня под именем Сема. Потом, на очередной тусовке, выяснилось, что Лукьяненко убил некоего эпизодического героя с именем Эдуард Семенецкий в „Осенних визитах“ (1997), причем книга была напечатана раньше, чем „Сердца и моторы“. Так что теперь определить, кому принадлежит пальма первенства, проблематично. На той же тусовке Васильев и Лукьяненко договорились в ближайших романах „убить Семецкого“, то есть меня, под родной, то есть моей, фамилией. Присутствовавший при этом Громов поддержал идею.

Во втором раунде всех опередил Воха (Владимир Васильев). Его роман „Смерть или слава“ вышел в 1998 г. „Фальшивые зеркала“ Лукьяненко вышли в 1999 г., зато в этом же году у Сергея вышел еще один роман — „Геном“, в котором тоже состоялось убийство Семецкого, то есть Сергей Лукьяненко взял количеством, но не только, хотя об этом позднее. Роман Громова „Шаг влево, шаг вправо“ вышел тоже в 1999 г.

А когда, один за другим, вышли три романа с убийством Семецкого, группа „Мертвяки“ (есть такая группа в фэндоме), гуру которой я являюсь, решила объявить конкурс, и на Интерпрессконе вручили приз. Первым лауреатом стал Лукьяненко за роман „Геном“. Вот тут уже к забавной игре присоединились многие. И дело не столько в желании получить приз, хотя плох тот генерал… сколько в том, что „убить Семецкого“ в своем романе означало признать себя частью тусовки. А публичный отказ „убивать Семецкого“ означал, что автор не хочет признавать себя частью тусовки, смотрит на нее свысока и вообще человек заносчивый и самовлюбленный. На данный момент в литературном убийстве Семецкого поучаствовало неизвестное мне количество авторов, но сильно подозреваю, что их количество перевалило за сотню. И это если считать только опубликованные произведения.

Первым присоединившимся к конвенции оказался Олег Дивов, его роман „Выбраковка“ вышел тоже в 1999 г.

Наибольший вклад в раскрутку идеи сделал Сергей Лукьяненко. Кроме „Осенних визитов“, „Генома“ и „Фальшивых зеркал“, до 2002 г. (!) вышли следующие книги: „Дневной Дозор“ (2000), „Танцы на снегу“ (2001) и „Спектр“ (2002).

В 2002 г. было принято решение — достаточно. Авторы почувствовали, что недоумение читателей перерастает в недовольство. Издательства тоже не остались в стороне, увидев в затянувшейся игре угрозу тиражам. Тогда же прозвучала фраза: «Молод еще Семецкого убивать“, а редакторам дано указание „отлавливать и искоренять“, но локомотив истории было уже не остановить.

Хотелось бы отметить роман Антона Молчанова „Причастные. Скрытая угроза“, где Семецкого убили 17 раз, роман Владислава Крапивина „Ампула Грина" и рассказ Геннадия Прашкевича „Маша и нетопырь“, потому что это всего два случая, когда Семецкого убили авторы из поколения предтеч, роман Андрея Белянина „Сестренка из преисподней“, потому что в нем впервые Семецкий стал не эпизодическим героем, а сюжетообразующим, рассказ Роберта Шекли „Разговоры на Марсе“, потому что это выход на международный уровень.

В 2005 г., когда казалось, что проект закрыт, я посчитал авторов, поучаствовавших в этом деле.

Вот этот список (в алфавитном порядке): Белянин Андрей, Буркин Юлий, Васильев Владимир, Власова Елена, Геворкян Эдуард, Громов Александр, Дворецкая Елизавета, Дивов Олег, Еськов Кирилл, Завгородний Борис, Зайцев Сергей, Злотников Роман, Каганов Леонид, Калугин Алексей, Каплан Виталий, Косенков Виктор, Лайк Александр, Лукьяненко Сергей, Мзареулов Константин, Мидянин Василий, Овчинников Олег, Плеханов Андрей, Прашкевич Геннадий, Русанов Владислав, Сверидов Алексей, Скаландис Антон, Трускиновская Далия, Уланов Андрей, Шекли Роберт, Щеглов Сергей, Янковский Дмитрий, то есть 31 автор.

На „Интерпресконе" в 2000–2002 гг. вручалась премия от фэн-группы „Мертвяки" и московского клуба „Банный Лист" „За лучшее литературное убийство Юрия Семецкого".

Лауреатами премии стали:

1. 2000 — Сергей Лукьяненко (за роман «Геном»).

2. 2001 — Александр Громов (за повесть «Тысяча и один день»).

3. 2002 — Юлий Буркин (за тройное убийство в романе «Звездный табор, серебряный клинок»).

4. 2002 — Леонид Каганов (за повесть «Коммутация»).

5. 2002 — Далия Трускиновская (за рассказ «Вот это по-нашему!», где есть Семецкий, но нет его смерти. Жюри решило, что в рассказе смерть Семецкого настолько жуткая, что автор даже не решилась ее описать).

6. 2002 — Дмитрий Байкалов и Андрей Синицын (за цикл статей).

Р. S. Моей личной заслуги во всем этом действии нет никакой. Если, конечно, не считать, что я сам придумал и внедрил в массы кучу противоречивых историй о том, как оно все началось.

Мне предсказана смерть, и поэтому меня надо спасать, выбивая клин клином».

Некоторое время назад в сети даже стартовал конкурс рассказов, в которых Семецкий остается жив, но традиция убивать Семецкого, должно быть, пересилила добрый порыв все же оставить его в живых, так что в результате не удалось набрать текстов даже на небольшой сборник.

Гейша Минэко Ивасаки (род. 2 ноября 1949 г. в Киото), от имени которой написаны «Мемуары гейши», до поступления на обучение в «Мир ив» звалась Масако Танака-Минамото, то есть ее семья действительно принадлежала к клану Минамото и только крайняя бедность и необходимость кормить девять детей подвигла родителей отдать сначала старших дочерей Яэко и Кикуко, а затем и Масако в чайный дом Ивасаки.

Хозяйка дома гейш по имени Оима решила воспитать малышку как свою наследницу, родители поначалу были против, ведь если Оима удочерит Масако, девочка уже не будет помогать семье, но потом им пришлось смириться. В чайном доме девочка получила новое имя — Минэко. По традиции в шесть лет шесть месяцев и шесть дней девочку начали обучать традиционным танцам кемай (танцы в стиле Киото), каллиграфии и игре на сямисэне, цудзуми и кото.

Минэко сразу показала себя как хорошая танцовщица, удивительное дело, но своего первого большого успеха она достигла еще даже не являясь гейшей, в то время Минэко была майко — то есть ученицей. Девочку официально назвали лицом дома Ивасаки. И теперь ее следовало называть Минэко Ивасаки.