Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Для Вежбицкой вопрос об универсальности концепта ЦВЕТ принципиален. Отвечая на него отрицательно, она не включает этот концепт в число своих универсальных семантических примитивов. Не соглашаясь с логикой А. Вежбицкой, П. Кей отмечает [Кау 2015], что в ряде языков отсутствуют слова размер, большой и маленький, число, количество, один, два и др. Однако несмотря на это Вежбицкая относит концепты БОЛЬШОЙ и МАЛЕНЬКИЙ, ОДИН и ДВА к универсальными семантическими примитивами.

Не имея возможности вдаваться здесь в детали дискуссии (ответ Вежбицкой см. в [Wierzbicka 2008: 419]), изложим кратко свою точку зрения. Цветовые категории можно считать универсальными лишь потенциально — в том смысле, что их начальная дифференциация из синкретичной совокупности визуальных свойств предмета имеет генетическую обусловленность. Что же касается степени развития этой первичной дифференциации, то она определяется исключительно воздействием извне — влиянием повседневной практической деятельности этноса. Так, у индейцев пираха даже основные цвета не получают статуса самостоятельных категорий (что, однако, не лишает их возможности называть цвета предметов описательно типа «оно как кровь»). Но, как мы видели выше, в п. 4.4, в сообществах современных художников или модельеров даже оттенки цветов ( бронзовый, шоколадный, янтарный и др.) обретают статус базовых наименований.

В полной мере все сказанное относится и к концепту РАЗМЕР. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что ребенок при усвоении слов большой и маленький некоторое время путает их точно так же, как он путает употребление цветообозначающих прилагательных [Воейкова 2011: 218]. Следовательно, степень развития этих концептов тоже обусловлена практической деятельностью и внешней средой этноса. Характерно, что патология лобных отделов коры головного мозга может приводить к регрессии — утрате в ментальном представлении человека вычленившихся концептуальных характеристик размера. Например, пациент с такой патологией успешно забрасывает мяч в любую из трех корзин, расположенных на разном расстоянии от него, но не может сказать, какая корзина является ближайшей к нему, а какая — самой далекой. Концептуальные характеристики ДАЛЬШЕ / БЛИЖЕ у него утратились, но восприятие расстояния до корзины как синкретичного компонента его целостного восприятия корзины сохранилось. Другой пациент с аналогичным поражением коры мозга безошибочно схватывал пальцами руки предметы разной величины, но не мог развести большой и указательный пальцы, чтобы показать величину схваченного предмета [Чуприкова 2015: 430—431].

Сказанное следует учитывать и при обращении к стословному списку Сводеша, в который в качестве базовых слов входят прилагательные зеленый, желтый, красный, большой, маленький , числительные один, два .

В [Кошелев 2016] мы показали, что более полутора десятков значений пассива и рефлексива в русском языке отражают различные типы процессов и действий, происходящих с живым существом или предметом. Можно предположить, что такая дифференциация обозначений окружающих человека изменений сформировалась в современном этносе в процессе его длительного социального и интеллектуального развития. Отсутствие в языке пираха подобных значений свидетельствует о синкретизме этого аспекта в их ментальном представлении мира.

В этом же ключе следует, как нам кажется, трактовать спор между Д. Эвереттом и генеративистами [Everett 2009; Nevins et al. 2009; Эверетт, наст, изд.] об универсальности рекурсии. Не имея возможности подробно рассмотреть здесь этот вопрос, отметим лишь, что, по нашему мнению, языковая рекурсия отражает концептуальную рекурсию — рекурсивное представление сложных фрагментов действительности. В современных социумах такое представление широко распространено, и поэтому языки этих социумов содержат рекурсию. У индейцев пираха подобное представление пока не сформировалось, и потому в их языке рекурсия не представлена.

1. Единая линия прогресса этносов.Выше мы убедились, что уровень развития этноса существенным образом влияет на ментальное представление его членов об окружающем мире и, как следствие, на язык этноса, описывающий это представление. Поэтому поэтапную эволюцию языка этноса мы будем напрямую связывать с поэтапным развитием человеческих обществ. Для этого обратимся к классической теории Л. Моргана о едином пути прогресса человеческих этносов [Морган 1935]. В ней выделены три этнических периода прогресса, «каждый из которых представляет собой определенное состояние общества и отличается свойственным этому периоду образом жизни» [Там же: 8]: 1) дикость, для которой характерны отсутствие частной собственности и равенство членов общества; 2) варварство, отмеченное появлением гончарного производства, земледелия, скотоводства, частной собственности и социальной иерархии, и 3) цивилизация, наступающая с изобретением фонетического алфавита и письменных текстов.

В периоде дикости Морган выделяет три ступени общественного прогресса — низшую, среднюю и высшую. Низшая ступень

(«младенчество человеческой расы») характеризует общество с членораздельной речью, питавшееся в основном орехами и плодами. Средняя ступень дикости отмечена умением использовать огонь и введением в употребление рыбной пищи. Наконец, высшая ступень дикости начинается с изобретения лука и стрелы и заканчивается с изобретением (или заимствованием) гончарного производства [Морган 1935: 9]. В соответствии с данной периодизацией, племя пираха находится в точности на третьей ступени периода дикости.

Далее наступает период варварства. Его низшая ступень начинается с изготовления гончарной посуды. Это изобретение, по мнению Л. Моргана, «наиболее действительный и убедительный признак», разграничивающий периоды дикости и варварства [Там же] [171] Согласно Л. Моргану, на ступенях дикости и варварства находятся многие племена из самых различных языковых семей, ср.: «Ряд изобретений, отвечающих более настоятельным потребностям и соответствующих более низкому состоянию, должен был появиться прежде, чем испытали потребность в гончарной посуде. Начало оседлой жизни... деревянная посуда и утварь, ручное ткачество из волокон древесной коры, плетение корзин, лук и стрела — всё это предшествовало гончарному производству. Оседлые индейцы, находившиеся на средней ступени варварства, например цуньи, ацтеки, чолула, изготовляли в большом количестве и разнообразии гончарную посуду высокого качества, полуоседлые индейцы Соединенных штатов, находившиеся на низшей сту пени варварства, например ирокезы, чокта и чироки, изготовлял*ггончарную посуду в меньшем количестве и в ограниченном числе форм; индейцы же, находившиеся на ступени дикости и не занимавшиеся огородничеством, например атапаски, племена Калифорнии и долины Колумбии, не знали ее употребления. <...> Лоример Файсон, английский миссионер в Австралии, сообщил автору в ответ на его запрос: “австралийцы не знали ни ткацких, ни гончарных изделий и не знали лука и стрел”. Последнее правильно вообще для полинезийцев. <...> Индейцы крайнего севера и некоторые прибрежные племена Северной и Южной Америки находились на высшей ступени дикости» [Морган 1935: 11, 13]. . Следующая — средняя — ступень начинается с приручения животных и/или возделывания некоторых сельскохозяйственных культур с помощью орошения, а также использования необожженного кирпича и камня для постройки домов.