Виктор Шнирельман - Происхождение скотоводства (культурно-историческая проблема)

Как известно, морфологические изменения в условиях одомашнивания заключаются прежде всего в уменьшении размеров животных, или в «захудалости», как определял это явление Л. Адамец [7, с. 88 сл.]. Причину мельчания ранних домашних животных зоологи видят, во-первых, в плохих кормовых условиях [718, с. 94–97] и, во-вторых, в некотором искусственном отборе, проводимом часто бессознательно [649, с. 66]. Как бы то ни было, судя по этнографическим данным, практика вольного выпаса ни в коей мере не препятствует процессу морфологических изменений. Прирученные собаки и у австралийцев, и у тасманийцев хирели и тощали, хотя люди нисколько не ограничивали свободу их передвижения. То же самое характерно и для гаялов (михтенов), которых разводят народы Ассама. В большей мере явление «захудалости» проявляется там, где человек переводит животных в новые биотипы. Очевидно, именно такие миграции служили главным механизмом первичного породообразования.

Во всяком случае, примитивные породы в своем распространении четко связаны с определенными биотипами. По мнению зоологов, такое первичное породообразование представляет собой не что иное, как следствие естественного отбора в новой среде обитания. Намеренное, целенаправленное чистопородное разведение животных возникло значительно позже [649, с. 135]. Этнографическим примером рассмотренного явления может служить выведение «индейской» породы лошади в Северной Америке, которое потребовало не более 200 лет [907, с. 72]. Эти данные согласуются с расчетами Ш. Бекени, по которым морфологические изменения у мелких животных (собак, коз, овец, свиней) требуют примерно 60–90 лет, а у более крупных (тур, лошадь и др.) — 150–180 лет [437, с. 21]. По мнению известных зоологов В. Херре и М. Рерса, морфологические признаки доместикации появляются через несколько поколений, число которых у разных видов различно [649а, с. 249]. По-видимому, выработка этих признаков требовала не более чем несколько столетий. Таким образом, мнение о гораздо более длительных сроках (тысячелетиях), необходимых будто бы для морфологических изменений животных в процессе доместикации, представляется неверным.

При использовании морфологического критерия для определения доместикации следует иметь в виду одно обстоятельство. Как теперь окончательно установлено, в конце плейстоцена изменение температурного режима повлекло мельчание многих видов диких животных [729, с. 244, 245], причем на Кавказе это достоверно установлено для зубров, козлов, серн, косуль [77, с. 125], а в Передней Азии для лисиц, онагров, палестинских волков и других животных [978, с. 100, 115; 983, с. 24]. Следовательно, сам по себе морфологический критерий тоже не во всех случаях может служить надежным индикатором доместикации.

Таким образом, методика выявления древнейших очагов первичной доместикации по необходимости должна быть комплексной. Для взаимной проверки полученных выводов должны использоваться разные методы. О предпосылках местной доместикации можно говорить лишь в том случае, если наличие диких предков домашних животных надежно зафиксировано для предшествовавшего доместикации периода и если они в то же время служили важным источником пищи местному населению. Сам процесс доместикации может найти отражение в определенных сдвигах, наблюдаемых при исследовании половозрастных категорий животных. Однако прежде чем трактовать эти сдвиги как доказательство доместикации, следует убедиться в том, что они никак не могут отражать особенности поведения диких животных или же особенности охоты на них. Иными словами, применение этого метода требует хорошего знания повадок изучаемых животных в данном районе, а также приемов охоты на них, известных по этнографическим данным. Если в следующий исторический период фиксируются и морфологические изменения, можно считать, что отмеченные сдвиги свидетельствуют о доместикации. Другим критерием доместикации служит появление животных в необычном для них биотипе. Однако и здесь надо проявлять максимум осторожности, так как в ряде случаев это может быть увязано с климатическими изменениями или же с первобытным обменом.

Не менее важен и не менее дискуссионен вопрос о составе стада у ранних скотоводов. Его решение тесно связано с решением другого вопроса: насколько и каким образом костные останки могут отражать реальную картину? В настоящее время принято два способа обработки костных материалов с этой целью: о видовом соотношении домашних животных в стаде судят, либо учитывая все кости, либо исходя из «минимального количества особей» (МКО). Оба способа имеют свои недостатки. Поэтому за последние 20 лет многие исследователи пробовали усовершенствовать методику изучения костного материала [256, с, 277–287; 518, с. 149, 150; 430, с. 291, 292; 497, с. 140–143; 618, с. 433 ел.; 866, c. 367–369; 979, с. 391, 392], однако до сих пор какого-либо единого подхода выработано не было.

Некоторые исследователи придают необоснованно большое значение соотношению костей домашних животных из погребений, считая, что оно верно отражает состав стада. Однако этнографические материалы показывают, что у многих народов животные, представляющие большую ритуальную или престижную ценность, не являются наиболее важными с хозяйственной точки зрения [512, с. 249–250]. Та же картина известна в энеолите Венгрии, где в погребениях часто находят кости иных животных, нежели те, которые доминируют на поселениях [819, с. 93, 94], Поэтому при изучении раннего скотоводства следует полагаться в первую очередь на данные, происходящие из поселений. Но и они требуют к себе критического отношения. Так, изучение трех стоянок современных скотоводов Северной Африки показало, что на расстоянии всего 30 км характер костных останков значительно меняется: у постоянных источников воды наблюдался высокий процент костей крупного рогатого скота, на аридных склонах преобладали кости овец и верблюдов, далее к югу росло количество костей газелей [655, с. 155]. При этом все стоянки принадлежали одному и тому же населению, хотя и разным его группам, которые в различных условиях пасли разных животных, а также в разной степени сочетали скотоводство с охотой.

Следует также учитывать, что соотношение костных останков отражает картину хозяйственной важности отдельных видов лишь в условиях мясного скотоводства. Если же имелись и другие хозяйственные направления, или в скотоводстве преобладал престижный момент, или большую роль играл обмен домашних животных на другие продукты, то картина, полученная по остеологическим данным, будет, очевидно, искаженной (важные замечания о возможностях интерпретации костного материала см. [856, с. 65–79]).

Гораздо менее информативны, нежели кости, предметы материальной культуры и сюжеты изобразительного искусства. Относительно важные сведения, которые можно почерпнуть из них, связаны с довольно поздними периодами развития скотоводства. Для изучения процесса доместикации они не дают ничего [694, с. 84]. Так, по мнению некоторых специалистов, различные предметы, надетые на шею или помещенные на голове животных, на изображениях древней Сахары служат бесспорным доказательством процесса доместикации. Однако, как теперь установлено, подобные же атрибуты связаны и с несомненно дикими животными (носорогами, слонами, жирафами). Поэтому аналогичные сюжеты правильнее трактовать как отражение каких-то культовых представлений, не более того [677, с. 195].