Александр Тягны-Рядно - Франция. Магический шестиугольник

Когда Монтескье писал, в течение пятнадцати лет, это сочинение, он стал терять зрение, и под его диктовку писал секретарь, живший в соседней с Монтескье комнате. Монтескье просыпался ночью от пришедшей ему в голову мысли и будил секретаря. Сегодня жизнь Монтескье нетрудно себе представить, побывав в Бред: там сохранилось все, как было при нем. Загородка камина, с выемкой от туфли – Монтескье любил писать на колене, поставив ногу на эту загородку, его кровать с балдахином, трость, пистолет, простой стол – вполне скромная обстановка, разве что окна были переделаны по просьбе писателя с таким расчетом, чтоб из каждого открывался иной вид на окрестности. Сохранились даже те два огромных чемодана, с которыми Монтескье путешествовал, каждый весит 30 килограммов.

Аквитанию и ее столицу Бордо можно считать родиной либерализма. Помимо Монтескье (и Мишеля де Монтеня, мыслителя, писателя и мэра Бордо), здесь родилась партия жирондистов. Жиронда – один из департаментов Аквитании, ее жители называются по-французски так же, как и члены политического объединения – girondins. Жиронда – это полноводное и протяженное устье двух рек, Гаронны и Дордони, впадающих в Атлантический океан. Океанские приливы и отливы столь мощны, что в Жиронде, Гаронне и Дордони поднимаются настоящие океанские волны, и течение меняется каждые шесть часов: в прилив реки начинают двигаться против естественного течения, в отлив восстанавливают собственный ход. Многие названия региона связаны с водой: Аквитания – «страна воды» в переводе с латыни (провинция была основана императором Августом), Бордо – берег вод (le bord des eaux), знаменитые винные места Медок – medium aquae, «посреди воды», Entre deux mers – «между двух морей». Мое последнее путешествие по этому нежно любимому краю навело меня на мысль, что демократия и либерализм как-то неизбежно связаны с водной стихией. Даже ведь и в России желавшие свободы – казачья вольница – селились по берегам рек.

Все, кто бежал из Бордо в Париж, были повешены или гильотинированы горцами, взявшими власть в свои руки, в живых остались только скрывшиеся в Сент-Эмильоне, старинном городке знаменитых виноделов.

Аквитания – регион аграрный, земледельческий и скотоводческий. Каждая маленькая ферма и винный шато переходили по наследству веками, и подумалось мне, что отношение к земле как к своей, к самому себе как к свободной, не поработимой особи, к соседям как к братьям – именно это лежит в основе всякого либерализма и демократии. Ведь в России для всех земля – чужая, потому ее невозможно возделывать и любить, это земля господ, то одних, то других, потому что господами не рождаются и не становятся, а «назначаются». Остальные – рабы при этих временщиках-господах. Потому так все неухоженно, потому невозможно любить ближнего, разве что товарищей по несчастью, потому надо бояться господ, которые могут задрать на конюшне рабов, а вчерашние рабы, захватив власть, – бывших господ. Именно традиции интимного общения с землей, а не городская цивилизация дают эти три французских чувства – свободы, равенства и братства.

Революция 1789 года теоретически могла привести к тем же печальным последствиям, что и большевистская революция в России. Террор, революционная диктатура, отрубленные головы Людовика XVI и Марии-Антуанетты, убиенный отрок Людовик XVII, реки крови, городская чернь, санкюлотты (бесштанники), готовые разграбить все замки и дворцы и истребить пол-Франции. Этот радикальный проект продвигает партия монтаньяров, от слова montagne – «гора», позже клуб якобинцев станет ее «политбюро». Умеренный проект – парламентская республика (та, которой и стала Франция), попытка не допустить убийства королевской семьи – это жирондисты. В переводе на русский язык эти слова становятся какими-то «измами», в то время как одна – это партия, точнее, группа, объединявшая людей свободных профессий из Жиронды, другая – партия Горы. Партия воды и партия горы.

В Бордо стоит гигантская многофигурная бронзовая скульптура-фонтан, памяти убитых жирондистов. В 1942 году государство купило ее у жирондцев за 30 франков.

За партией воды – Аквитания, с ее утками и барашками, устрицами и великими винами, Монтень и Монтескье, Ла Файетт, прозванный французским Вашингтоном, Ростан со своим Сирано и д’Артаньян, производители арманьяка и коньяка. За партией Горы, названной так потому, что ее основали парламентарии, сидевшие в Ассамблее на галерке, – городские голодранцы, поднимающие по ее, галерки, наущению восстание в Париже. В партии – Марат, Робеспьер, Сен-Жюст. Они хотят, чтобы мир начался с нуля, вводят новый календарь, с термидорами и брюмерами, начинающийся с них. Они хотят зачеркнуть предыдущую историю.

Машины все больше заменяются велосипедами и экологическими такси.

В России аналогичный проект удался почти на век – срок достаточный, чтоб долго, а может, никогда, не оправиться от шариковской, зверофермовской мутации. Удался проект легко: большинство, которому терять нечего, кроме своих цепей, – городские и сельские рабы, меньшинство – господа и чиновники, впадающие то в милость, то в немилость, а свободных людей – по пальцам перечесть. Людей, любящих свою землю в буквальном смысле слова, а не абстрактно-патриотическом. Людей, которым было бы жаль возделанной ими и их предками земли. Семей, которые жили бы в своем замке 900 лет и благоустраивали бы его. Людей, которые ни от кого не получали в дар своих прав, а завоевывали их, которые еще с феодалами довозрожденческой поры заключали массу всяких контрактов: кто что обязан и кому что положено. Люди, которыми руководили такие блестящие умы, как Монтень и Монтескье. И вот эти люди, при том, что партия Горы была гораздо более многочисленной и агрессивной, отвоевали будущее. Партия Жиронды была истреблена почти полностью. Все, кто бежал из Бордо в Париж, были повешены или гильотинированы горцами, взявшими власть в свои руки, в живых остались только скрывшиеся в Сент-Эми-льоне, старинном городке знаменитых виноделов. Жирондисты проиграли битву, но выиграли войну, их идеи в конце концов победили: за ними стояла история свободных людей, испытанная на прочность история Аквитании.

В Бордо стоит гигантская многофигурная бронзовая скульптура-фонтан, памяти убитых жирондистов. В 1942 году государство купило ее у жирондцев за 30 франков, вероятно, собирались переливать на оружие в период немецкой оккупации, но, к счастью, памятник остался цел и невредим, и его вернули на место. Над ним – памятник депутатам Жиронды с 1789 по 1989 гг. – от города Бордо. А в Бордо теперь проложили рельсы и пустили беспроводные трамваи. Машины все больше заменяются велосипедами и экологическими такси – типа трехколесного велосипеда с кабинкой для пассажира. Сегодняшняя забота – охрана окружающей среды. И до нее всем, как водится во Франции, есть дело.