Славянская мифология: эницклопедический словарь

В сказках и поверьях Ш. предстает как средоточие магической силы дьявола или другого мифологического персонажа. В южнославянском фольклоре нередко отмечается, что красная и остроконечная Ш. - атрибут дьявола и мира мертвых. Известен также другой сказочный предмет — шапка-невидимка.

Е.С. Узенёва

ШЕРСТЬ, шк ура, мех животного — в народной культуре атрибут нечеловеческого (зооморфного), потустороннего мира и одновременно символ богатства, изобилия, плодородия.

Шкура часто связана с демонической сферой. По рассказам украинцев, колдун, желая превратить кого-либо в волка, набрасывает на него с заклинаниями звериную шкуру. По русским поверьям, в виде овчины может показаться оборотень. Русские домовой, леший, водянойв поверьях предстают обросшими Ш., длинными волосами или мхом.

В святочный и масленичный периоды почти все ряженые, как зооморфные, так и антропоморфные, одеты в кожух или шкуры (волка, медведя), которые имеют функцию маскирования, «превращения» исполнителя в мифологический персонаж, и связанную с этим функцию запугивания.

Во многих обрядах семейного цикла шкура и Ш. символизировали богатство, обилие, счастье. Обычай надевать шубу мехом наружу участниками русской свадьбы зафиксирован историческими свидетельствами XVI–XVII вв. Устойчивое сопоставление символов «мохнатый — богатый» лежит в основе многих восточнославянских благопожелательных формул и приговоров: «Чтобы жених был богатый, как кожух волохатый» и т. п. Шуба выступала на разных этапах свадьбы в наряде жениха и невесты, их родителей и других участников свадьбы, чаще всего в ситуациях ритуальных встреч, при осыпании молодых зерном, хмелем, деньгами. Вывернутый мехом наружу кожух, надетый свекровью в момент встречи молодых, мог, однако, приобретать функцию устрашения, демонстрации «чужести» рода жениха по отношению к невесте. Сходная ситуация касалась и жениха, когда мать невесты встречала его в шубе на пороге своего дома.

Шкура или вывернутый мехом наружу кожух выступали обязательным атрибутом восточнославянских свадебных обрядов: на них расплетали невесте косу, сажали жениха и невесту за стол, укладывали и укрывали новобрачных в первую брачную ночь.

Семантика обеспечения богатства и жизненной силы отмечена в родильных и крестильных ритуалах. Например, повитуха укладывала новорожденного на шубу, «чтобы он был богат» (рус., полес., словац.), роженица впервые кормила ребенка грудью, сидя на шубе (укр. киев.). Окрещенного ребенка клали в красном углу на кожухе, чтобы у него скот водился (укр. херсон., рус. тульск.). На шкуре проходили также пострижины ребенка.

Шкура и кожух могли использоваться в качестве апотропея. В Белоруссии баба-повитуха встречала кумовьев с окрещенным младенцем в вывернутом шерстью наружу кожухе, чтобы уберечь дитя от сглаза. Польские гуралы-пастухи выворачивали свои тулупы мехом наружу в случае, если на выпасе их пугала нечистая сила. От проказ домового окуривали дом и двор медвежьей Ш. или обводили вокруг дома медведя (рус.), шерстью медведя или волка окуривали больного испугом (серб.). У белорусов при первом выгоне на пастбище скот прогоняли через вывернутую мехом вверх шубу; старухи, надев вывернутую шубу, вырывали у коровы или овцы из стада клок Ш. и запихивали его в висячий замок, чтобы волки не трогали скотину.

Совмещение функции оберега и обеспечения приплода имеет место в ритуалах, связанных со скотом: у русских было принято проводить новокупленную корову через разостланную в воротах шубу; заворачивать теленка в кожух, «чтобы в спорину шел»; перегонять лошадей по разостланной шубе, если их «невзлюбил домовой».

М.М. Валенцова

ШИП О ВНИК— колючее растение-апотропей, символ здоровья, изобилия, успеха.

Как и другие колючие растения, Ш. наделяется способностью отвращать, устрашать и используется как оберег от демонов, для нейтрализации вредоносной магии, при лечении болезней. Ш. считается «нечистым» растением, он растет на границе своего и чужого мира. В то же время, по македонским поверьям, Ш. - это Божье растение. К Ш., росшему на перекрестке, носили дары, думая тем самым умилостивить самовил (см. Вила), ср. его македонское название самовилски трендафил . Под Ш. живут болезни, богинки(з. — слав.), поэтому запрещалось спать, сидеть под кустом Ш., срубать и ломать его без надобности. Если надо было срубить прут Ш. на древко для свадебного знамени или свадебных венков, оставляли под корнями хлеб, орехи, лили вино (южные славяне). О внезапно заболевшем говорили: «Влез (сунулся) где-то под шиповник» (Болгария, Македония). На западе Болгарии веткой Ш. измеряли усопшего, мерку бросали в могилу и закапывали, чтобы умерший не стал волколаком. Шипами прокалывали пятку или живот покойнику, чтобы он не превратился в вампира. Возле могилы упыря клали ветку Ш., шипы которого, цепляясь за саван, должны были воспрепятствовать его выходу из могилы (Валахия).

Ш. охранял молодоженов от действия вредоносных сил. В шапку жениха втыкали три шипа Ш., что защищало его от сглаза (Хорватия); после свадьбы фату невесты бросали на Ш., которому она девять раз кланялась.

Для оберега ребенка от ведьмы плод Ш. зашивали в его одежду, клали рядом с ним (Сербия); в Болгарии запрещали сушить пеленки новорожденного на Ш., чтобы самодивы, живущие под ним, не навредили ему. Ш. держали в доме, чтобы в него не вошла чума (Хорватия). Чтобы ведьма не отобрала молоко у коров, ветками Ш. украшали двери дома, втыкали перед входом в дом и в хлев. Сербы и хорваты это делали в Юрьев день, а чехи Ходской обл. — в канун дня свв. Филиппа и Якуба (1.V). Ш. оберегал от укуса змеи как людей, так и скот, например, поляки перед выгоном на пастбище окуривали скот и пастуха дымом от Ш.

Считали, что плоды Ш. дают плодоносную силу, поэтому Ш. в обрядах часто выступал в паре с плодовыми деревьями. В Словакии на Рождество ягодами Ш. угощали овцу- полазника. В рождественский хлеб запекали столько ягод Ш., сколько голов крупного рогатого скота было у хозяина: полагали, что животные не будут болеть, а коровы будут давать больше молока (Словакия, Польша). В Чехии скот кормили Ш. на Пасху.

В этиологической легенде, записанной у кубанских казаков, Ш. вырос из крови девушки, которая, не желая выходить замуж за нелюбимого, заколола себя кинжалом. Осенью этот куст одевался в наряд из красных ягод, но сорвать их мог только добрый человек. Если же к нему подходил злой человек, куст ощетинивался шипами и не давал сорвать ни одной ягоды (ср. русскую загадку о Ш.: «Цветы ангельские, когти дьявольские»). В чешской легенде (Моравия) благоухание цветущего куста Ш. объясняется тем, что Богородица сушила на нем пеленки маленького Христа.