Array Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

На Лайсвес Аллее многие его узнавали и приветливо кланялись:

– Здравствуйте, давно из Шавель?

– Я не из Шавель, – смущенно отвечал Тагор, – я из Индии. Я мудрец.

– Скажите пожалуйста, – обижались на Лайсвес Аллее, – стоит старому человеку не уплатить налогов, так он уже не из Шавель, а из Индии и к тому же еще мудрец… [415]

В 1926–1927 гг. в «Эхе» напечатано около двух десятков статей и фельетонов, подписанных «Н. Зайцев», и один текст с подписью «Ф. Зайцев» [416]. Самая ранняя публикация из этого ряда – отчет о чествовании оперного певца К. Пиотровского (6 марта 1926 г.), самая поздняя – фельетон «Дачная энциклопедия» (28 июля 1927 г.) Одна из таких публикаций в форме письма Гоголю начинается адресами:

Ник. Вас. Гоголю.

Тот свет.

От Н. И. Зайцева

Ковно, Майронё 13 [417].

Майронё, 13 – это адрес конторы «Эха», и вряд ли его посмел бы использовать в фельетоне не сотрудник редакции. Каждому из текстов Зайцева, среди которых, в частности, отклики на публикации советской [418]и литовской печати [419], заметки и фельетоны о ковенских нравах, автобусном сообщении в Ковно и других вопросах городского хозяйства [420], фельетон об избирательной кампании [421], можно без труда найти аналог среди текстов Бухова по теме, особенностям формы и стиля, отдельным приемам.

Например, в фельетоне «Эквилибристика» по поводу протеста Бразилии, из-за которого Германия не была принята в Лигу Наций, характерна апелляция к воспоминаниям детства (именно к воспоминаниям о цирковом представлении): «Из дней далекого детства я вспоминаю такую картину. […] Это самое восклицание готово было сорваться у меня вчера при чтении радиограммы из Женевы о том, что Бразилия запротестовала и Германия не вошла в Лигу» [422]. Сходен зачин фельетона Л. Аркадского о дороговизне в Ковно: «Когда мне было лет восемь, был у меня большой друг и покровитель в лице ночного сторожа татарина Абдулы. […] Я теперь очень часто вспоминаю этот разумный совет, когда за вечерней работой просматриваю кипу газет с разных концов мира» [423]. Аналогичный ход применен также в рассказе Арк. Бухова на дачную тему: «Помню, когда я был мальчишкой лет десяти, меня часто мучил сон, навеянный романами с жуткими приключениями […] Но чувство неизмеримого страха, переживание ужаса у меня осталось и я испытываю его в те часы, когда мне приходится нанимать дачу на лето» [424].

Неоднократно в фельетонах Бухова различным образом формулировалась та же, что и в фельетоне «Эквилибристика», идея абсурдности дипломатических механизмов, при которых представители стран Южной Америки, Азии, тихоокеанских островов решают судьбы европейских государств: «Ничего не имеет против невмешательства в европейские дела полномочный представитель острова Гонолулу, доктор пиротехники Гвизди-Пуди» [425]. Не раз Лига Наций сравнивалась с игрой: «Для этой игры собирается несколько китайцев, мексиканцев и португальцев, которых собирают в одном из городов западной Европы, дают им готовую резолюцию на французском языке, после чего приглашают желающих приехать» [426]. Международная жизнь также уподоблялась цирковому или театральному (оперному) представлению, концерту, как и в фельетоне «Эквилибристика»: «бразильский фальцет в решении судеб Европы оказался сочнее британского баса и германского баритона».

Фельетон Н. Зайцева «Простые слова» написан в форме монолога, стилизованного под речь не особенно образованного обывателя, бахвалящегося местными нравами в опровержение мнений о провинциальной отсталости Ковно:

Никаких у нас отсталостей нет и живем мы как в американских европах каких-нибудь, а не в городе Ковно. […] В ресторанах надо – не надо, а раз в месяц салфетки меняют, молодые люди, которые насчет романов, надо – не надо, а раз в два месяца носки меняют, а насчет ежели прекрасного пола, так уже под честное слово поверьте: которая ежели и слаба насчет воды, так все равно – пудрой вытирается… И аптекарям доход и с наружности ничего не заметно… [427]

Фельетон «Простые слова» встает в ряд рассказов и фельетонов Бухова, в которых он продолжил в новых условиях «общую всем сатириконцам линию критики обывательщины», развиваемую еще в сборниках рассказов 1914–1916 гг. [428]

В фельетоне «Городской словарь» даются юмористические определения различных понятий применительно к Ковно, например: « Водопровод– дневной и ночной кошмар гласного Ходоса» или « Отчаяние– легкий вид заболевания в Ковне и окрестностях» [429]. Эта форма, к которой прибегали и продолжают прибегать сатирики и юмористы, не была чужда и Бухову; ср. «Политический словарик, необходимый при чтении газетных статей и телеграмм о предвыборных кампаниях в Европе» Л. Аркадского с толкованиями такого рода: « Большинство– тяжелое явление в парламентской жизни. Ест, пьет, спит и голосует. Больше ничем не занимается»; « Оппозиция– грустные молодые люди, располагающие добрым сердцем и меньшинством в парламенте» [430].

К таким словарям и справочникам по форме близка «Дачная энциклопедия» с ироничными характеристиками дачных и курортных местностей, например:

Панемуни– пригородная дача. Специальные пылевые ванны. Целебная пыль. Природа весьма богата: пригородные пьяные, гармошки, ругань и мальчишки с камнями. Очень легко поправляется здоровье у дачевладельцев в виду не нормированных цен на дачи [431].

По теме это сочинение перекликается с многочисленными рассказами и фельетонами Бухова с дачным сюжетом, включая «Дачную энциклопедию» с толкованиями таких «дачных» понятий, как гамак, удочка, пианино, мухоловки, купальный костюм [432]. Дополнительным аргументом принадлежности Бухову текстов, подписанных фамилией Зайцев, может, вероятно, служить название пародийной газеты «Страшный заяц», помещенной в «Эхе» 1 мая 1927 г. от имени А. Панина [433].

Таким образом, с большой степенью вероятности к публикациям А. С. Бухова в ковенской газете «Эхо» можно отнести тексты, подписанные псевдонимами Никанор Пташкин, Н. Пташкин, Чужой, Граф Егор Полулитров, Н. Зайцев, Ф. Зайцев.

Реальная связь между двумя криптонимами – Ф. К. и Л. К. – достаточно затейливо предстает в библиографической описи недолго выходившей в Риге газеты «Слово»: от 5 декабря 1926 г. в № 350 на стр. 32 читаем в левой колонке, где зафиксирован перечень авторских имен, – «Л. К. Старец» , а в правой части страницы, где даны заглавия газетных текстов, – « Фёдор Кузьмич был масоном?» [434]. С одной стороны, перед нами уже известный, благодаря тыняновскому подпоручику Киже, механизм порождения «новых имен», а с другой – трудно объяснимый пропуск в персональном перечне биобиблиографического справочника, в который составитель постоянно вносил корректирующие записи – вставки и исправления – уже после выхода его в свет [435]. Тем не менее «Старец» был сдвинут к литерам Л. К., образовав тем самым неизвестного для медийного пространства Риги 1920-х годов автора; правильное же прочтение публикации в «Слове» было таким: Л. К. «Старец Фёдор Кузьмич был масоном?Новые данные о загадочной личности» .