Array Народное творчество - К пиру едется, а к слову молвится. Народная паремика Пермского края

Наиболее разработанным и широко представленным словесными формулами является свадебный ритуал. Паремии не просто вербально сопровождают и комментируют обряд, но, по сути, образуют его, прежде всего, за счёт своей иносказательности. Ритуальные формулы в контексте обряда реализуют знаково-символические функции. Их использование как знаков особого, «другого» языка в обряде обусловлено необходимостью маркировать переход из мира повседневности в мир сакральный, магический. Поскольку свадебный обряд связан с изменением социального статуса и вообще жизни молодых, в нём происходит общение участников не только друг с другом, но и с традицией, устанавливается сакральная связь между предками и потомками, прошлым и настоящим. Применяемые в обряде ритуальные формулы-паремии являются вербальным регулятором поведения его участников, так как они выработаны коллективным опытом и закреплены в традиции.

Устойчивость словесных формул, функционирующих в тексте ритуала, мотивирована тем, что они специальным образом лингвистически оформлены. В частности, их отличают повышенный символизм, особая ритмическая и фонетическая организация. В качестве примера – рассказ об одном из эпизодов сватовства: «Сваты зайдут и начинают: „Под масницу садимся, значит, мы в родню годимся“. Сядут и начинают говорить: „Может, самоваром будем трясти и разговоры вести?“. Вот тогда невеста уже ставит самовар» (с. Берёзовка). Упомянутая в выражении масница-матица не просто символизирует центр дома, а выступает как ритуально нагруженный священный локус, с которым связано покровительство живущим в доме. Чужой или гость не могли заходить под матицу без приглашения хозяев, а само приглашение являлось неким допуском в личное, семейное пространство, отсюда утверждение в паремии Под масницу садимся, значит мы в родню годимся. Подготовленный для чаепития самовар, обозначенный в приведённом выше тексте о сватовстве, является не только символом гостеприимства, но и знаком человеческого единения. Использованный в паремии оборот трясти самовар мотивирован тем, что самовар закипал скорее, если его потрясти (усиливалась конвекция, лучше перемешивались верхний и нижний слои воды). Как действие, так и само выражение трясти самоваром символизировали согласие родителей на совместное чаепитие, желание контакта.

Словесные формулы активно используются с отправной точки свадебного обряда – этапа сватовства. Коммуникативная функция паремий, используемых в этот момент, связана с целью участников ритуала, пока ещё чужих друг другу, договориться между собой. Магическая функция в обряде сватовства актуализируется в иносказательных диалогах сватов. Для благополучного исхода сват должен мастерски владеть языком: уметь спровоцировать реакцию и непринуждённо реагировать на слова оппонента. Заявляя о цели прихода, сват обычно говорит «о деле»: Мы не выпивать пришли, а дело делать (пос. Пожва Юсьв.). Глагол «делать» в русских говорах нередко используется в эвфемическом значении «колдовать», благодаря диффузности семантики слово «дело» также легко становится эвфемическим обозначением магического действия. Сваты зачастую не проходят за матицу, не пьют и не едят, пока не решат «дело»: Мы пришли не беседы вести, а пришли дело сводить. В другой формуле сватов, ответе на предложение им сесть Мы не сидечи, мы стоечи, иносказательность задаётся символизмом сидения/ стояния во время ритуала. Как правило, стояние связано с магическими моментами (стоять во время венчания; стоять, прощаясь с покойником, и т. д.). Если во время стояния человек максимально сконцентрирован на чём-либо, собран, то сидение в большей степени связано с состоянием покоя, расслабленности. Стояние предписано молодым в разные моменты обряда: молодых ставили к шестку, т. е. отправляли при отъезде родителей невесты к печи, ставили к столу – оказывая почести, побуждали стоять перед гостями.

Обрядовое иноговорение создаётся различными способами. В сватаний часто используются имеющие мифологическую подоплёку образы животных: «Барашка потеряла, ищу» (с. Вильгорт Черд.); «У нас бычок, у вас тёлочка» (г. Чердынь); «Вот у вас есть овечка, у нас барашек» (с. Карагай); «Есть сокол у нас, у вас соколушка. Нельзя ли вместе их скрестить?» (пос. Куеда). В этих целях может быть использовано в расширительном смысле имя собственное: «Давай твою Маньку за нашего Ваньку сосватаем» (г. Чернушка). Последний пример показывает, что паремии часто содержат ключевые для традиционной культуры в целом символы (ср. также аналогичное осмысление имени Мария как девушки, невесты вообще, а имени Иван – как юноши, жениха в выражении Марья идёт, Иван берёт о принятом решении о свадьбе (с. Сыра Суке).

Иносказание сохраняется и в других эпизодах свадьбы. Чтоб узнать результат сватовства, принято задавать иносказательный вопрос «Грабли – вилы?». «Сватать пошли, на следующий день моего двоюродного брата уж спрашивают: „Грабли – вилы?“ – „Грабли“, высватали как, загребли, значит» (пос. Сёйва Гайн.). Имеющее эвфемическую природу иносказание строится на символическом осмыслении крестьянских орудий труда – граблей как знака обретения, вил – потери (поскольку вилы связаны с движением от себя, грабли – к себе).

Иноговорение характерно для ритуального приглашения на свадебный пир, оформляемого нередко как особый кумулятивный текст: «Хозяин, иди вот на пир туда-то. Иди – хозяйку не веди. Хозяйка, иди – детей не веди. Дети, идите – собак не ведите» (д. Тимина Юрл.). Иносказательны побуждения молодым целоваться: «Пиво нецеженое» (д. Одинцово Караг.), «Порошок, порошок, доставайся порошок» (с. Троицк Кунг.). Из других паремий с иносказанием отметим ритуальный наговор входящей в дом жениха невесты: «Невеста заходит в дом, говорит: „Волчиха в дом, все волки-волчата из дома“. Чтобы хозяйкой быть» (с. Верх-Язьва Краснов.). Уподобление невесты волчице не просто условно иносказательно, оно соотносится с устойчивым в славянской свадебной поэзии в целом сравнением жениха с волком – похитителем невесты. Естественно, эвфемически представлена проверка невесты на честность. В ряде мест Прикамья она была связана со специфическим развёрнутым обрядовым действием – подвешиванием на дерево лагуна с хмельной брагой. Ритуал также сопровождается устойчивым вопросом-формулой: «Утром после брачной ночи гости задают молодому вопрос: „Брага кручёная или не кручёная?“. У жениха отец спрашивает. Как кручёная? Там делают: лагун браги ставят и вешают её на ёлку. И вот когда она начинает гулять, брага, она начинает вокруг ёлки крутиться.