Мурад Аджи - Великая степь. Приношение тюрка (сборник)

Армянское общество неоднородно, и не заметить это трудно. Конечно, не все армяне говорили по-тюркски… значит, не все поймут меня. Что, если потомки тюрков, ставшие армянами, ищут себя, свою историю? Их желание присвоить Ноев ковчег по-человечески понятно.

Хотя есть армянский эпос «Випасанк», а там сказано: мать вишапов жила к востоку от Арарата (Масиса). То есть в Нахичевани… Все переплелось в этом запутанном мире, где люди, не зная истории, враждуют между собой… Нужна не вражда, а правда о себе! Это единственный путь в будущее. Пусть моя книга станет шагом на дороге к миру.

А пророка Ноя мы пригласим посредником на будущие переговоры. Почему нет? Не оставлять же мир «таким глупым и злым, каким мы нашли его при своем появлении» – это слова Вольтера.

Нахичевань – Москва. Июль 2005

– Стало модно демонстрировать эрудицию по тюркологии, например, репликами об Алтае, стременах, седле и т. д., прочитав или пролистав ваши книги. Это ваши находки или у них есть источник?

– Конечно, источник. А как же иначе?

Если позволю вольность, не сносить головы: «доброжелатели» читают мои строки под микроскопом. Сомнительную информацию стараюсь отвергать, работаю с книгами, признанными мировой наукой. На моем рабочем столе нет придворной московской, казанской или казахской истории… Это и задевает.

Пусть задевает. Авторитет в науке завоевывают не креслом, не приказом, а книгами, которые делают тебе имя. О конском снаряжении у тюрков, и не только о нем, я узнал из работ Сергея Ивановича Руденко, он копал на Алтае знаменитые Пазырыкские курганы, но никогда не пользовался термином «тюрк». Цензура! Ученый выпустил книги по археологии, этнографии, антропологии, а докторскую диссертацию защитил по разделу технических наук, потому как не относился к лицам правящего в науке клана… Не захотел писать истории на московский манер и угодил в тюрьму.

Лучше Руденко археолога в СССР, пожалуй, и не было. Его книги читал параллельно с работой Анатолия Константиновича Амброза о стременах и седлах раннего Средневековья. А «расшифровывал» их труды, держа раскрытой на столе «Историю Китая», иначе не получалось. Вот цитата: «С IV века до новой эры северное царство Чжао переняло у соседей-кочевников(тюрков. – М. А. ) их форму одежды(штаны для воинов. – М. А. ) и по их примеру стало использовать лошадей для езды верхом, применяя необходимые седла, стремена». Это свидетельство из китайских летописей, оно не единственное. Есть и другие, мы к ним еще вернемся.

Кто придумал стремена и седла? Ответ вроде бы ясен?

Китайцы – написано в «московской» истории. И хоть криком кричи. Таких примеров сотни… Да, историю можно изучать по Карамзину, по Рыбакову, но и по атласу исторической географии. Должны быть такие атласы! Ведь карта порой несет информации больше, чем книга.

География – наука точная. Используя ее методику, можно прийти к выводам, для «официальных» историков недоступным. Или «малоубедительным», как говаривал о моих книгах Олжас Сулейменов. Что ответить ему?.. Есть птицы певчие, а есть ловчие. Они разные. У каждой свой полет: первые кормятся на римских задворках, другие ловят себе пищу в чистом поле, на лету…

– Ваши книги в начале девяностых вызвали настоящий переполох в научном мире. Для них даже специально придумали термин «фолк-хистори», или «непрофессиональная история», чтобы отстраниться от выводов, к которым приводите вы читателей. Сегодня это вызывает улыбку. Вас называют классиком и живой легендой тюркского мира, исследователи ссылаются на работы Мурада Аджи, их рекомендуют как учебные пособия по истории. Триумф вашей «фолк-хистори» очевиден. Чем вы объясняете это?

– Ну уж не распадом СССР, как утверждали оппоненты, это точно. Проблема глубже, она имеет свои грани и акварельные оттенки. В ней – очередная забытая истина.

Вспомним: советское общество погубил интеллектуальный мусор, который оно же и производило. Случилось то, что случилось – общество захлебнулось в собственных отходах. Как захлебнулся в своих нечистотах Циннобер в сказке Гофмана. Партийные боссы, как и он, извели правду, творили с ней что хотели. И то же получили. Историю СССР исправляли раз шест – семь, каждый временщик желал увековечить свой взгляд на прошлое. А так не должно быть.

Это смерть, если у страны непредсказуемо прошлое. Только думал ли кто о том, «исправляя» народу память?.. Нынешний интерес к истории вполне объясним. Общество, казалось бы, навечно опоенное ложью, вдруг ожило, тон в нем задавали новые люди. Не партийные функционеры, как прежде, что уже прогресс. И хотя многое сегодня вернулось на круги своя, дышать стало все-таки легче.

Оппоненты не понимают: прежде одной рецензией убивали неугодного автора.

Теперь другие времена. Мне безразличны заказные «критики», сам решаю судьбу своих книг. Пользуюсь благами страны, отменившей цензуру и черных рецензентов… Но ради успеха все-таки стараюсь прислушиваться и к порицающим.

Поэтому утверждаю: поле для моей «фолк-хистори» распахал ЦК КПСС, продуктом которого были разного рода академические генералы, они своим сочинительством готовили успех моим книгам. Эти люди никогда не рисковали карьерой ради науки, не стремились открыть неизвестные страницы, их устраивала дозволенная информация, другой они чурались. За свои бездарные сочинения получали должности и сытую жизнь. Но… даже лев в клетке хиреет. Издавали они много, только никто их трудов не читал.

То были ненужные обществу книги! Ни тогда, ни сейчас!

С распадом СССР зажиревшая «элита» осталась не у дел, ее лишили монополии на информацию. Хотя, казалось бы, нет цензуры, работай, восстанавливай правду, перед тобой открыты все архивы, и море тебе по колено. Но карманные «профессионалы» не сумели распорядиться свободой, кто-то из них ушел в бизнес, в религию, кто-то на поиски легкой жизни. И никто – в литературное творчество, на вольные хлеба, где надо рисковать головой и очень много трудиться.

Мои книги потребовало общество. Ему, как лекарство от беспамятства, нужна была правда. При огромных по нынешним меркам тиражах – до 50 тысяч экземпляров – книги становились библиографической редкостью, их зачитывали до дыр… Почему? Потому что существуют объективные законы развития, которые живут вне зависимости от запрета или разрешения, они, как вода в океане, существуют сами по себе.

Спрос на информацию, свободную от цензуры, он главный двигатель мысли автора. Поразительно: правду нельзя уничтожить, она вечна. Потребность знать приходит к нам с молоком матери, это потребность здорового человека и здорового общества. Тогда же понял, что мои книги будут популярны до тех пор, пока говорю правду. Начну подстраиваться под кого-то – всё, конец… Интересы побеждают на мгновение, правда – навсегда, с этой мыслью и живу.