Ричард Линн - Расы. Народы. Интеллект

Некоторые из народов Южной и Восточной Азии мигрировали на острова Индонезийского архипелага и приблизительно 65 000 лет назад достигли Новой Гвинеи. Примерно 60 000 лет назад некоторые из этих народов переселились в Австралию, где они эволюционировали в австралийских аборигенов (Bradshaw; 1997). Близкородственные им народы, выжившие в горных районах Новой Гвинеи, известны как аборигены Новой Гвинеи.

Предки австралийских аборигенов и новогвинейцев никогда не испытывали суровых зим, начавшихся в Южной Азии с натиском первого ледникового периода примерно 70 000 лет назад. К этому времени они должны были находиться в Юго-Восточной Азии, в Индонезии или на Новой Гвинее, лежащих на экваторе или очень близко к нему. Они не были затронуты и вторым ледниковым периодом в Северном полушарии. Таким образом, австралийские аборигены и новогвинейцы имеют морфологические черты людей, эволюционировавших в тропической и субтропической среде и никогда не подвергавшихся воздействию умеренного климата. Они сходны с африканцами своей темной кожей, широким носом, длинными ногами, стройным туловищем и большими зубами.

Подобно другим народам, эволюционировавшим в тропической и субтропической зонах, новогвинейцы и австралийские аборигены имели возможность круглый год питаться растительной пищей, насекомыми и яйцами. Когда в двадцатом столетии жизнь австралийских аборигенов изучалась в пустыне Западной Австралии, было обнаружено, что 70–80 % их рациона составляет растительная пища, а большая часть остального рациона состоит из яиц и насекомых. У них не было хорошо разработанных методов групповой охоты (Gould; 1969). По оценке, у людей новогвинейского племени гадио рацион состоит на 96 % из растительной пищи и только на 4 % из мяса (Dornstreich, 1973). Легкая доступность в течение всего года растительной пищи наряду с насекомыми и яйцами означала, что коренные народы тропиков и субтропиков Новой Гвинеи и Австралии никогда не зависели от мяса как источника пищи и не попадали под сильное давление отбора, которое должно было развить когнитивные способности, требующиеся для охоты на крупных животных. Они не имели нужды и в изготовлении одежды для сохранения тепла. Даже на острове Тасмания, расположенном к Югу от Австралии, температура в июле, самом холодном месяце года, составляет в среднем 45 градусов по Фаренгейту (около 7 °C, – прим. перев. ) и «тасманийцы обычно ходят нагишом» (Coon; 1967, с. 114). Это объясняет, почему их интеллект и размер мозга имеют низкие значения: IQ 62 балла и средний размер мозга 1225 см 3. Оба эти показателя немного ниже, чем у африканцев с их IQ 67 и средним размером мозга 1280 см 3. Самое вероятное объяснение этого в том, что у африканцев в их более крупных популяциях шансы на появление мутаций, обеспечивающих повышение интеллекта, были намного выше, чем у австралийских аборигенов. Численность новогвинейских аборигенов в горной местности Новой Гвинеи составляет около четверти миллиона. Численность аборигенов в Австралии в восемнадцатом столетии, когда там впервые появились европейцы, оценивается приблизительно в 300 000. В такой маленькой популяции вероятность появления новых мутаций, обеспечивающих увеличение интеллекта, должна была быть низкой, а географическая изоляция аборигенов Австралии и Новой Гвинеи предотвращала приобретение этих мутаций от других рас.

Когда европейцы открыли Австралию в конце восемнадцатого столетия, они обнаружили, что аборигены находятся на примитивном уровне культурного развития. «В их культуре мезолита (каменного века) не было (и все еще нет в отдаленных областях) глиняной посуды, сельского хозяйства или металлов» (Cole; 1965, с. 82). Они не делали посевов, чтобы вырастить себе пищу, и не держали стад животных (Elkin; 1967). Они не хранили пищу для будущего потребления. По описанию Блекли (Bleakley; 1961, с. 78): «Аборигены, как представляется, не имеют понятия о хранении запасов на случай голода». Томас (Thomas; 1925, с. 295) описал аборигенов как «кочевников, не знающих ни глиняной посуды, ни металлообработки, не имеющих никаких домашних животных (наиболее прирученный – динго) и которые до сих пор не знают земледелия, поддерживая свое существование змеями и ящерицами, страусами эму, личинками и простой растительной пищей». «Их главные каменные орудия – каменный топор на рукоятке и нож, а также микролиты (маленькие каменные пластинки), используемые в качестве наконечников копий, зубцов пил-ножей и так далее. Оружие состоит из дубин, копий, копьеметалок и бумерангов. Женщины используют особые палки-копалки для выкапывания ямса и других корней» (Cole, 1965, с. 83). Они никогда не изобретали и не заимствовали лук и стрелы (Coon, 1967). Некоторые из британских исследователей и ранних антропологов, изучавших аборигенов в девятнадцатом столетии, пришли к заключению, что те имеют низкий уровень интеллекта: «Они все еще дети в своем умственном развитии» (Wake, 1872, с. 80). В их языках отсутствовали числительные, кроме одного и двух: «два или пара представляют диапазон их числительных» (Crawfurd, 1883, с. 170). Их языки были также лишены абстрактных понятий и «были бедны собирательными существительными» (Curr, 1886, с. 20), что указывает на неспособность формулировать общие понятия, а это является одной из основных характеристик интеллекта. Аборигены, однако, делали примитивные рисунки фигур людей, уцелевшие в горном убежище Джинмиун на Северных территориях, которые были датированны возрастом приблизительно в 58 000 лет (Bradshaw; 1997).

Собака динго

Даймонд (Diamond; 1997, с. 309) приписывает неуспех австралийских аборигенов в одомашнивании животных или в развитии сельского хозяйства «отсутствию поддающихся приручению животных, скудностью поддающихся окультуриванию растений и малопригодными почвами и климатом», но на той же странице он говорит нам, что ямс, таро и канна произрастают в диком виде в Северной Австралии и могут возделываться, а также имеются два вида местных диких трав, которые можно подвергнуть селекции, чтобы получить зерновые культуры. Кенгуру и динго могли бы быть одомашнены путем селекции в течение ряда поколений. Климат Австралии очень разнообразен и, не считая пустынь центрального региона, потенциально пригоден для сельского хозяйства, которое было развито в течение девятнадцатого и двадцатого столетий европейцами.

Тасманийцы находились даже на еще более низком уровне культурного развития, чем аборигены австралийского материка. Российский антрополог Владимир Кабо (Kabo; 1985, с. 603) писал, что они «единственное общество, сохранившееся на уровне позднего палеолита вплоть до начала европейской колонизации». Капитан Уильям Блай посетил Тасманию в 1788 г. и описал тасманийцев как кочевых охотников-собирателей, имевших «небольшое число убогих вигвамов, в которых не было ничего, кроме нескольких шкур кенгуру, расстеленных на земле», «они переходили из одной области в другую, добывая по дороге пропитание сбором ягод, фруктов и семян различных кустарников. Кроме водорослей, они редко носили с собой какую-либо пищу» и «обычно они ходили нагими, но иногда накидывали на тело шкуру кенгуру» (Bowdler, Ryan, 1997, с. 313–326). Они – единственный известный народ, никогда не научившийся добывать огонь (Gott, 2002). Они иногда могли получать огонь от самопроизвольных лесных пожаров, но когда те гасли, то должны были ждать нового лесного пожара или получить огонь от соседней группы. Они так и не придумали, как насаживать острые камни на деревянное древко, чтобы сделать копье или топор (Ryan, 1992).