Алексей Востриков - Книга о русской дуэли

Впервые «Книга о русской дуэли» вышла в 1998 году в Санкт-Петербурге, в «Издательстве Ивана Лимбаха». За прошедшее с тех пор время интерес к изучению русской дуэли необычайно возрос. Появилось сразу несколько примечательных работ: «Дуэль Пушкина» Р. Г. Скрынникова (1999), «Поединок чести» А. Кацуры (1999), «Ритуализованная агрессия…» И. Рейфман (1999, русский перевод 2002), «Дуэль в жизни и творчестве А. С. Пушкина» В. Миронова (2003). Все эти книги (добавим сюда работы Я. А. Гордина и нашу) различаются и по методологии, и по стилю, и даже по материалу, дополняя друг друга и помогая увидеть столь сложный феномен, как русская дуэль, с разных точек зрения.

В заключение хочется выразить признательность тем, кто на разных этапах подготовки книги помог поддержкой и советами, – Г. Г. Амелину, А. Ф. Белоусову, М. Я. Билинкису, А. Б. Блюмбауму, Д. В. Болотову, К. Г. Исупову, В. Ф. Миронову, А. А. Савельеву. Хочу особо поблагодарить сотрудников Научной библиотеки имени М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (в первую очередь директора Н. А. Шешину, а также М. Э. Карпову, Н. И. Николаева, Т. А. Березкину, У. А. Маркову, Л. И. Корбукову и других). К сожалению, нет возможности назвать всех, кто оказал содействие в сборе мемуарного и литературного материала. Наконец, эта книга просто не состоялась бы без постоянной помощи Е. Н. Грачевой.

Дуэль как социокультурный феномен. Дворянский кодекс чести. Дуэль как институт регулирования отношений дворянской чести. Традиции военного поединка: аристия, рыцарский турнир, карусель. Судебный поединок. Поединок как зрелище: гладиаторские бои, ассо, кулачные бои

ПРИЛОЖЕНИЯ: Материалы о каруселях. Поле

Внаше время слово «дуэль» употребляется в столь различных, иногда взаимоисключающих смыслах, что необходимо сначала определить суть этого вполне конкретного социокультурного феномена и отделить дуэль от явлений родственных и схожих. Итак, дуэль – это ритуал благородного разрешения и прекращения конфликтов, затрагивающих личную честь дворянина .

В сословной структуре послепетровского Российского государства главенствующее положение занимало дворянство. Оно имело исключительные права, но эта исключительность ко многому обязывала. Исключительность требовала сословной обособленности, замкнутости. Хотя Петр I и открыл формально сословие для выслуживших чин людей неблагородного происхождения, хотя приливы и отливы фаворитизма подчас ставили на первые места в государстве целые семейства из самых низов, тем не менее такие случаи были исключениями; для «новых» дворян подобная «милость» являлась лишь первым шагом к тому, чтобы стать настоящими дворянами Российской империи.

Сословная обособленность основывалась, с одной стороны, на поддерживаемом культе рода, с другой – на культе общества. Род – это гарантия прошлого. Память о предках и ответственность перед ними, благородство – это противопоставление «Иванам, не помнящим родства», людям подлого происхождения. Общество – это гарантия настоящего. Дворянин всегда и повсюду включен в корпоративные связи, неформально уравновешивающие отношения формальные, служебные. Перед обществом дворянин отвечает за соответствие своего повседневного поведения, каждого своего поступка происхождению и положению. Суждение общества офицеров или общественное мнение в свете могут быть важнее, чем приказ командира или воля губернатора. Оказаться исключенным из родового клана или из общества – вот угроза, которая для дворянина была страшнее физической смерти.

По каким же правилам жило дворянское общество? Кодекс чести был универсальным этическим законом. Он объединял в себе все требования, предъявляемые к благородному человеку. Вряд ли возможно на нескольких страницах описать такой сложный феномен, как дворянская честь. Может быть, в настоящей работе это не так уж и необходимо, потому что представления о том, что благородно и что неблагородно, что честно и что бесчестно, в значительной части сохранились до сих пор. Позволим себе лишь несколько самых общих замечаний.

Честь обязывала дворянина быть достойным своей свободы. Недопустимыми считались ложь, трусость, неверность присяге или данному слову. Кража расценивалась как безусловная подлость. Любопытно, что присвоить казенные деньги, обобрать подчиненный полк, город или целую губернию казалось обычным делом. Е. П. Карнович в своей книге «Замечательные богатства частных лиц в России» [ 91 ] рассказал, как на губернаторских и министерских постах, на откупах и армиях наживались огромные состояния. Но вот вытащить кошелек из чужого кармана настолько унизительно, что уличенному в этом остается либо застрелиться, либо исчезнуть.

Дворянин призван уважать равных и защищать слабых. Человек чести должен признавать честь других, иначе и его собственная будет немногого стоить. Везде, где чести и достоинству угрожает подлость, дворянин обязан встать на их защиту.

Поединок в начале Куликовской битвы.

Миниатюра Лицевого летописного свода. XVI в.

Честь требует от дворянина полного и абсолютного подчинения ее законам. Вся жизнь дворянина посвящена служению чести, и даже угроза смерти не может остановить его. Впрочем, смерть угрожает в исключительных ситуациях, сложнее соответствовать своему благородному положению ежедневно и ежеминутно. Владение шпагой и пистолетом важно, но настоящего дворянина узнают по умению пользоваться носовым платком и столовым ножом, по умению одеваться и танцевать, по осанке, походке и речи.

Дворянин самостоятелен и свободен в своих поступках. Если он принял решение, ничто не должно ему препятствовать. Если он совершил тот или иной поступок, то он сам, один, несет за него полную ответственность. Все происходящее с благородным человеком необратимо, нельзя взять слово назад, начать сначала, переиграть. Что свершилось, то свершилось.

Честь представлялась не механической суммой требуемых благородных качеств и достоинств. Каждая из составляющих была таким же абсолютом, как и единое целое. В вопросах чести не могло быть никакой относительности, никаких полутонов. «Почти храбрый», «более-менее благородный» – это уже оскорбительная насмешка.